Паб "Три метлы", Располагается на первом этаже одноимённой гостиницы. Опции

[Пенелопа Мур]

Разговор незаметно превратился из по-гриффиндорски позитивного в по-взрослому серьезный и какой-то печальный. Вроде бы Йен говорил то же, что и всегда, но что-то поменялось в его интонациях, в его голосе... Пенелопа даже не могла точно понять, что именно не так, просто он изменился, как-то резко, всего за несколько минут. Мур его ни разу еще не видела таким...

Ей стало даже как-то не по себе от этой перемены, от натянутого подобно струне разговора, где каждое слово давалось тяжело. Как бывает, держишь в себе какие-то мысли, эмоции, а потом тебе приходится об этом говорить - хочешь ли ты выговориться, задают ли вопрос, на который ты хочешь ответить или заставляют тебя говорить. Так тяжело искать нужные слова, чтобы озвучить мысли, которые появляются в голове только образами, эмоциями, названий которым не знаешь... Словно душу наизнанку выворачиваешь, даже страшно иногда становится, что кто-то залезет в голову, будет знать о тебе всё, даже если и скрывать тебе нечего.

Сейчас Пенелопе пришла в голову четкая мысль, что она обязательно будет учиться окклюменции, насколько это возможно, потому что это так страшно, когда твои самые сокровенные мысли могут взять и просто прочитать, не спрашивая у тебя никакого разрешения, словно ты никто, просто вещь, которую можно разобрать и понять, как все устроено, и почему оно работает так, а не иначе...

- Мыть голову, косички... Не вопрос, хоть кудряшки накручивать на бигуди, если захочешь. Я тоже не заметила, как прошло время, - Мур задумчиво перемешивала соломинкой глинтвейн, пытаясь утопить то и дело всплывающие ломтики яблок. - Всего полгода, и мне уже сдавать СОВ, первые серьезные экзамены... А ты так уже сдал их. Почему все так сложно... - последнюю фразу Мур произнесла совсем тихо, едва слышно, больше себе, чем Вернеру.

Она никогда не задумывалась о том, что когда-нибудь Йена не будет рядом. Что он закончит школу, уйдет куда-нибудь работать, и она уже не будет видеть его как сейчас, каждый день. И что произойдет-то это совсем уже скоро, полтора года и всё. Самый важный школьный год, седьмой курс, выпускные экзамены... Со всем этим ей придется справляться одной, и на последнем курсе она будет спускаться в гостиную, не обнаруживать там этого невероятного сладкоежки, и это будет даже нормально... Внутри что-то сжалось, может сердце, а может что-то рядом. Пенелопа отвела глаза в сторону, чтобы Йен не заметил ее слез, если они появятся. Дышать было тяжело, где-то в горле застрял комок, который давил и мешал разговаривать.

- Да, действительно как-то грустно... - произнесла Мур шепотом, чтобы не было слышно дрожи в ее голосе. Вопрос про поцелуй она приравняла к риторическим, пусть сам решает. Странно, она ведь еще ни разу не целовалась, она так мечтала о том, чтобы в первый раз его поцеловал именно Йен... Но это будет как-то неправильно, если она сейчас просто скажет "да", и они поцелуются. Всё должно произойти само собой, а то это будет как-то не волшебно. Пенелопа хотела сейчас посмотреть в глаза Йену, чтобы понять, шутит он или говорит серьезно, но переполнявшие ее эмоции слишком отражались на лице и во взгляде гриффиндорки, и она это знала, так что решила дальше гипнотизировать яблоки в глинтвейне...

[Йен Вернер]

Ну вот, теперь и Пенни грустит, задумавшись о будущем. Вернер молчал, слушал её, вертел между пальцев ложечку и посматривал в окошко. У него, такого солнечного и беззаботного редко бывали моменты грусти. Но уж когда накатывало, так накатывало. И надо же было такому случиться именно сегодня, когда он с девушкой, которая смотрит на всегда так по - особенному. Ну, что ж... как уж вышло. Йен всегда с тоской справлялся сладостями. Поэтому, он попросил официанта принести ещё два куска шоколадного торта. На всякий случай. Вдруг Мур тоже ещё захочет? И вот опять перед ними всякие вкусности, а настроение почему-то всё ещё так себе. Может, правда поцеловаться? Так давно он ни с кем не целовался, а так хочется... Вернер подался было вперёд, чтобы дотянуться до губ Пенелопы, но что-то его остановило. Он просто приблизил свое лицо к её лицу, чтобы рассмотреть её поближе. Какая-то прозрачная кожа, очень красивая... особенность рыжих. Гриффиндорец не замечал раньше этого, как и того, что у неё правильные и невероятно милые черты лица... Кем же была она для него эти пять лет? Хорошим другом? Девчонкой, с которой можно посмеяться или поделиться чем-то? Как-то всё запутано и сложно становится именно сейчас.

Да, он мог бы её поцеловать сейчас, потому что, скорее всего, ей этого хотелось. Как и ему. Но... отношения такая хрупкая штука... так легко их сломать, так легко перейти ту грань, за которой нет возврата к прошлому. А готов ли он к такому? Нет, нет и совсем нет... Именно поэтому он взял Мур за прядь блестящих волос и притянул к себе ещё ближе. А потом со вздохом поцеловал в нос и отпустил. А сам отодвинулся и откинулся на спинку стула.

- Не грусти, Мурёныш. Мы взрослеем и от этого никуда не уйти. А ты не должна слушать мои глупые рассуждения, а потом ещё и задумываться об этом. Может, всё будет просто чудесно. Аврорат разобьёт армию ПС, мы будем в безопасности, Британия расцветет, взрослая жизнь будет полна приключений. Правда, я вот только не знаю, как прожить долго без школы, Запретного леса и без гостиной в нашей башне. Кажется, меня будет ждать большой стресс в конце седьмого курса и это даже не из-за экзаменов, - Вернер запихнул в рот сразу полкуска торта, - Годрик, какое счастье, что есть сладкое. Знаешь, я понять не могу, как это я такой тощий?! - Йен подмигнул Пенелопе, которая сидела с опешившим лицом, видимо, ещё не переварив его поцелуй.

- Хэй, староста, очнись, иначе мне придется тебя облизнуть. А во рту у меня все еще полно шоколада!

[Пенелопа Мур]

К горлу подступал комок, Пенелопа даже закрыла глаза, чтобы пушистые ресницы хоть как-то задерживали слезы, которые вот-вот готовы были предательски потечь по щекам. Сначала сердце стучало как бешеное, но резко чуть не остановилось и уже не стучало, а скорее медленно растягивалось и сжималось, с каждым вдохом и выдохом гриффиндорки. Десять или пятнадцать ударов в минуту? Да нет, конечно же понятно, что больше, просто время стало тянуться уж больно медленно. Так резко стало на душе тяжело от дурных мыслей...

Она чувствовала дыхание Йена совсем рядом со своей кожей. Неужели он действительно сейчас ее поцелует и... Будет ли это значить, что не стоит обращать внимание на то, что он говорил сейчас про Эйльхарт? Что на само деле ему нравится она, Пенелопа? По спине пробежали мурашки от волнения и вопроса: поцелует или же это просто так? Когда его сухие, теплые и очень мягкие губы коснулись кончика ее носа, девушка вздрогнула от неожиданности. Конечно, она наивная девочка, полагала, что раз целоваться, то, наверное, все-таки в губы.. А тут вот вам - как выяснилось-то, целоваться ведь можно еще в целую уйму мест, и носы из этой уймы не исключение!

Пенелопа внимательно посмотрела на Йена, пытаясь понять, что же он имел в виду этим поцелуем. Наверное что-то вроде "ты мне друг, но на большее и не рассчитывай". А может быть для настоящего поцелуя просто не пришло время. В любом случае этот момент останется для Мур загадкой, пока она наконец не поймет, что же за отношения случились с ней и Йеном. У нее это, возможно, любовь, а что это для него? Далеко не факт, что ей когда либо вообще будет суждено узнать это. И сейчас он сидел и говорил. С одной стороны он говорил, чтобы Пенелопа не слушала "глупые рассуждения", с другой стороны рисовал пастелью сказку о светлом будущем. Если вслушаться в то, что он говорил, то действительно - авроры победят, в стране закончится наконец эта смута, которая по сути идет уже лет пятьдесят, даже больше... Столько времени в состоянии вечной войны, как Англия это терпит? Хотя случались в истории войны и подлиннее - столетняя ведь длилась сто шестнадцать лет, за это время правили пятеро королей, если считать регентов, то фактических правителей вообще было шестеро, Плантагенеты сменились династией Ланкастеров... А сколько продлятся еще современные события? И доживут ли они вообще до этого момента? Затронет ли эта война их с Йеном семьи или все действительно закончится раньше, чем дойдет до потери родных и друзей? Йен пытался отшучиваться, но мрачных мыслей это не прогоняло.

- Ты не тощий, ты стройный и не в меру красивый. Обмен веществ у тебя хороший, - девушка подняла глаза на гриффиндорца. Внешне она казалась веселой, как всегда, но если бы Йен хорошенько пригляделся к ее ресницам, то мог бы заметить, что они блестят, даже слишком для того, чтобы быть сухими. - И не стоит меня облизывать, прыщик на языке вскочит. Ты знаешь, сколько зелий стоит на тумбочке у каждой девчонки, чтобы наводить марафет? Думаешь все они будут безвредны для твоего языка? Тут даже шоколад не спасет. А может быть и действительно все будет хорошо.

Последняя фраза была ей произнесена больше себе, про будущее, словно она саму себя уговаривала не огорчаться раньше времени, хотя со стороны, если не слышать ее мыслей, можно было подумать, что она говорит про язык Вернера. Про зелья, Пенелопа, конечно, придумала на ходу. То есть они конечно существовали, но не в таких количествах и не столь уж и часто применялись. Разве что лицо уж совсем у девочки было больше на галошу похоже. Что ж, и такое бывает, бывают в жизни огорчения.

[Йен Вернер]

Нет, он всё видел и всё подмечал. Долгие прогулки в одиночестве по Запретному Лесу его многому научили. Он знал, что на земле заметны малейшие следы, знал, что по веткам и коре деревьев можно читать их состояние, знал, как важны бывают мелочи. В конце концов, вся наша жизнь состоит из мелочей. И по лицу Пенелопы он видел, какая буря эмоций пронеслась в ней, заметил мокрые ресницы, чуть заметную дрожь в голосе и в первый раз, за всё время их знакомства, он подумал, что Пенелопа гораздо более вдумчивый и серьёзный человек, чем ему казалось. За всей её болтовней очень часто он не видел ничего кроме. А это неправильно. Как хорошо воспитанный молодой волшебник, Гриффиндорец сделал вид, что ничего не заметил, не увидел, не почувствовал. Сейчас так было гораздо проще. Он не хотел ни выяснять отношений, ни завязывать их. И Ламберт и Эйльхарт неплохо приложили его, отбив на какое-то время желание близко дружить с девочками.

- Врёшь ты всё, - беззаботно сказал он, - Какой я красавец? Просто не урод, не более того, - к слову говоря, у Вернера было странное отношение к своей внешности. Он её воспринимал… Точнее, никак не воспринимал. Будь он весь в лишаях, всё равно бы также улыбался и проказил.

- Хм… Значит, девушки только с вид такие сладкие? Стоит попробовать и ощутишь вкус зелья от выведения прыщей? Чёрт, Мур! Ты сейчас сломала мне психику и разрушила образы идеальных красавиц! Хотя, идеалы скучны, - тут он опять замолчал, размышляя, была ли для него идеалом Йенни, и как бы сейчас всё было, если бы она осталась в школе. Что мешает ему писать ей письма? Попробовать найти её на каникулах или уже после того, как они окончат школу?! Всё. Всё будет мешать, потому что сам Йен уже не будет таким как раньше. И Йенни тоже, так что это всё бессмысленно.

- Пойдём в школу… Нам ещё трансфигурацию учить, а мне так и сочинений пару надо написать… Спать не придётся, наверное, - и Вернер поднялся со своего места, чтобы помочь Пенелопе накинуть мантию. Он уходил с острым чувством того, что провалил это свидание, и что им с Мур следует побыть какое-то время подальше друг от друга. Насколько это возможно.

[Алекс МеркГур]

Это был первый раз за последнюю неделю, когда Алекс встретился с Витани, дабы провести с ней некоторое время и расслабиться. В последнее месяцы учеба отнимала у парня слишком много времени, чего уж говорить, если ты учишься на шестом курсе, этому как-никак приходиться уделять достаточно много внимания. Вообще, МеркГур всегда ответственно и разумно подходил к вопросам, касающихся учебы и образования, но нынешний семестр был особенно напряженным, когда оставалась всего лишь год с небольшим до выпуска, и приходилось прикладывать максимум усилий ради собственного будущего. Даже любовь и тяга к знаниям не помогала парню на этот раз, наступила весна, все вокруг обновлялось и все реже возникало желание корпеть над учебниками, но обладая достаточной силой волей, МеркГур умел заставить себя. Но чего уж там было греха таить, текущую неделю Алекс занимался далеко не только уроками, почти каждый день он проводил преприятнейшим образом, прогуливаясь по территории школы с такой очаровательной спутницей, как Бриджит Барнс. Сказать, что Алексу она была симпатична – значило бы ничего не сказать, но отношения, которые их двоих связывали, были исключительно дружескими, но, не встречайся Алекс с Витани, не будь он связан с ней так тесно, парень бы не стал бы зря тратить время. Однако МеркГур был слишком приличным, чтобы делать какие-либо шаги на встречу Бри, к тому же, не смотря на все прелести и достоинства, которые он отмечал в Барнс, она с де Бюр и близко не стояла, для него Бри была отличным собеседником, человеком, с которым он ощущал себя непринужденно.

Итак, в три часа дня парень прибыл на назначенное время встречи, и обнаружил там свою спутницу, прибывавшую в весьма мрачном настроении. Тонкие морщинки на ее лбу и сжатые губы хорошо свидетельствовали об этом. Это не могло не насторожить парня, вошедшего в заведение. Сказать честно, такая встреча напрочь отбила у него всякое желание к общению, возможно, потому что такое состояние уже стало нормальным для слизеринки, а такой он ее видеть не привык, в их союзе и так хватало одного мрачного человека. Ничего не сказав, МеркГур сел рядом с Витани и бегло посмотрел на нее, ожидая пока та сама начнем разговор.

[Витани де Бюр]

Время. Слишком важное слово. Хотелось, чтобы оно потеряло свою важность и перестало быть быстротечным. Слишком быстро. Слишком спешит пройти. Учеба, друзья, любовь... Все смешалось в единый круговорот, к которому добавилось страшное слово... ревность. За это как раз таки время Витани успела набраться ее целое море. Часто, слишком часто она стала видеть Алекса с Бриджит. Ненавистная сводная сестра. Де Бюр видела их везде. В таких местах, как библиотека или квиддичное поле. И после этого он говорит, что у него совсем нет времени и надо учиться! Посмотрите на него! Но слизеринка молчала, копила злость, но все ведь рано или поздно должно уходить и пришло время расстаться с этими чувствами.

Место встеричи "Три метлы" не слишком-то подходило для таких разговоров, но почему-то захотелось старого доброго сливочного пива, которое не так прекрасно в "Кабаньей голове". Сев в самый дальний угол, девушка заказала себе пива. Взгляд напряженно следил за входной дверью, в которую как раз вошел МеркГур. Он молча подошел к столику и сел не удостоив Вит приветственным поцелуем. Слизеринка следила за его лицом, которое было беспристрастно, как всегда.

-А я-то думала, что ты опоздаешь или опять не придешь, заявив об учебе.- проговорила де Бюр, безрадостным голосом. Ага, знает она его учебу.

[Алекс МеркГур]

По выражению лица де Бюр в принципе можно было бы сразу догадаться, что девушка сюда пришла не только для того, чтобы провести врем, довольствуясь обществом Алекса. Нет, совсем нет, она желала чего-то совершенно другого, отличного от первоначальных предположений Алекса. Слова, метко брошенные ему в лицо, сначала заставили парня несколько опешить, он не привык к подобному поведению со стороны Витани, такой серьезной, какой она была сейчас, прежде он видел лишь однажды, но тогда для этого были веские причины. Сейчас же, как сложилось впечатление у рейвекнловца, девушки просто некуда было выплеснуть свою злость и плохие эмоции, но МеркГур не собирался быть подушкой для битья, никогда он никому не позволял этого, не будь это Витани, парень бы и ответом подобный выпад не удостоил бы, но ей он был готов простить многое, в память о прошлом, где он был по отношению к ней далеко не ангелом. Алекс лишь применил свою обычную тактику, оставался бесстрастным и быстро собрал себя в кулак, старясь не обращать внимание, и не давать повода девушке вступить в спор.

-Вовсе нет, если я говорю, приду – значит приду. А проблем с учебой действительно полно, не понимаю твоих претензий, разве ты сама не готовишься к СОВ?

Сообщение отредактировал Алекс МеркГур - 25.4.2012, 17:27

[Витани де Бюр]

Очень захотелось язвительно пфыкнуть в ответ, но Витани сдержалась, продолжая пилить Алекса взглядом. Раз так много учебы, то какого черта ты ходишь с моей сводной сестрой?! Этого она тоже не сказала вслух. Как можно быть таким лицемером? Нет, может быть он действительно готовился, но при этом как успевал уделять времени Барнс, а де Бюр нет? Можете посчитать Вит эгоисткой. Это заслуженно. Она всегда себя таковой считала. Хотелось взорваться, но в пабе было много людей. Воспитание не позволяло позориться.

-Я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО готовлюсь, в отличие от некоторых.- злобно проговорила слизеринка.- Я не думала, что ты остался двуличным после всего, Алекс.

Ревность, так и источалась из де Бюр, словно окутывала ее и шептала на ухо, что и как говорить, что надо вывести МеркГура на чистую воду, заставить признаться. Если этого не случиться, то ревность разрешила вынести мозг рейвенкловцу, при этом закрывая воспитанность. Но все нужно делать в пределах разумного, хотя ревность согласилась с безбашенностью и разрешила выйти за рамки. Так что, Витани, можешь разгуляться и радоваться жизни.

[Алекс МеркГур]

Не следовало, МеркГуру обижаться на подобные заявления со стороны Витани, однако же он оскорбился, осознавая тот факт, что ее обвинения имеют под собой основу лишь на половину. Возможно, он и проводил с Бриджит много времени на нынешней недели, но это случалось не специально, встречи их всегда были чисто случайными, без всяких уговоров, к тому же нередко, встречаясь в библиотеки, ребята занимались подготовкой в предстоящему экзамену, Алексу пришлось немало постараться, чтобы понатаскать Барнс в Чарах, которые ей плохо давались с самого первого курса. Что касается просьб Витани о встречах, Алекс их отклонял по вполне веской причине, в последний месяц перед концом семестра ему было вовсе не до романтики, у него было слишком мало времени, чтобы проводить его вместе с де Бюр, обнимаясь и прячась в темных коридорах, его голова была забита куда более важными вещами, поэтому парень полагал, что временная отсрочка их встреч не внесет никаких изменений в их отношения. Но, как оказалось, он ошибался, девушки и вправду были существами довольно требовательным, но Алекс надеялся, что Витани разделяет его мнение относительно романтики и банальностей, которые можно встретить в любовных романах.


-Не думаю, что твои обвинения правомерны, я не сделал ничего такого, за что ты могла бы меня осуждать, извини, но оградиться ото всех только ради тебя я тоже не могу. Что касается, Барнс мы с ней лишь готовились к экзаменам, и вовсе не делали ничего такого, что могло прийти в твою голову, - спокойно и рассудительно ответил Алекс, желая смерить пыл спутницы, приводя свои аргументы.

[Витани де Бюр]

Чертов МеркГур! Снова они пришли к тому, с чего начали. По его выражению лица, которое как раз таки ничего не выражало про сто можно было писать картину. Не смотря на то, что Вит была зла, она не могла не любоваться им. Ей было очень обидно, что он так спокойно относится к ее ревности, не пытается уверить, что ей не нужно волноваться, не обнимет и не прижмет. Лишь слова-слова-слова. Ненужные слова, которым она не верит.

-Тогда почему бы не позаниматься со мной, а Алекс? Почему именно Барнс?- произнести фамилию сестры без рычания не получилось.- Тебе что, правда на меня по барабану? Твое лицо тебя выдает, МеркГур. Оно как всегда говорит: "Витани, ты маленькая дурочка. Ты мне надоела. Проваливай. Ты меня бесишь." Хочешь сказать, что это не так? Мы вернулись к тому, что было несколько семестров назад, Ал. Меня это очень разочаровывает и волнует. Но я вижу что тебя не очень.

Слизеринка серьезно посмотрела на парня. Она ждала ответа. Еще один шанс для него.

[Дариан Бреденвор...]

Первое воскресение июня.

Вот уже второй час Дариан сидел в «Трех метлах» и рассматривал каждого, кто входил в двери паба. Из всех тех слов, которыми он сам себя называл, самыми приличными были «болван» и «идиот», и парень уже несчетное количество раз пожалел о своем опрометчивом решении приехать в Англию. Тут было сыро, туманно, и совсем не похоже на родную Австрию. Дарию, с трудом расстающимся со всем, к чему он привык, Англия не нравилась. Его бесила толпа людей, снующая по тесному и душному пабу, наполненному ароматом сливочного пива и карамельных леденцов. Еще Дариан не любил сладкое, но «Три Метлы» было одним из тех мест, в котором можно было встретить Йеннифэр. Сам молодой человек предпочитал «Кабанью Голову» – мрачное место под стать ему самому, но туда такие девушки, как Йен, явно ходят не часто, если вообще там появляются.

И хотя на угрюмого молодого мужчину в самом углу комнаты обращали минимум внимания, сам факт толпы его угнетал. Бреденворт чуял серьезный разговор, и это его нервировало. Он словно бы знал, да нет, все правильно, он чувствовал, что разговор будет, и Йенни придет. Может быть, она не сразу увидит его, не сразу узнает, или, вполне вероятно, не захочет разговаривать. Мужчина был готов к любому развитию событий, просто терпеливо ожидая, пока, наконец, в дверях не появится девушка. Что ей сказать? Он не знал. Не думал. Не представлял себе. Когда он сорвался с места, прикрываясь якобы деловой поездкой (да кому он врал? – это вообще никого никогда не волновало), то сообразил уже потом, когда ошибка была совершена, а он сам стоял посередине Лондона с минимумом вещей и непривычной растерянностью в голове. Черт бы побрал эту романтику. И с чего он взял, что это ее впечатлит?

Дела сердечные были для Дариана в новинку. У его не было девушки, он не знал, о чем с ними разговаривать, что вообще им нужно говорить, как ухаживать, куда вести гулять, и нужно ли покупать сладкую вату и дарить плюшевого медведя с намотанными на лапу воздушными шариками. Чертова романтика.

Бреденворт нахмурился еще больше, хотя, казалось бы – куда уж еще? – и, изредка отпивая кофе из маленькой, смешной чашки, принялся дальше рассматривать местное население. В основном это были студенты – стайки щебечущих девчонок, несколько влюбленных парочек, робко жмущихся друг к другу, как замерзшие голуби, тройки-четверки важных старшекурсников, с достоинством заказывающих огневиски – совершеннолетие позволяло, - несколько людей постарше, видимо, то ли преподаватели, то ли живущие в Хогсмиде. Дариан чувствовал подкатывающее отчаяние – он был тут чужой, сидящий в углу, исподлобья рассматривающий толпу и ждущий – как дурак, ждущий у моря погоды. Мрачные молчаливые парни не привлекают девушек, идиотина ты великовозрастная. Дарий уговаривал себя улыбнуться - получалось плохо.

Сообщение отредактировал Дариан Бреденворт - 4.6.2012, 19:26

[Алекс МеркГур]

***


Парню вообще было непонятно почему Витани так не терпелось поговорить именно о Барнс. Возможно, это было связано с тем, что она была ее сестрой. Сказать по правде, Алекс понятия не имел, какие отношения связывают этих двоих, столь непохожих друг друга. МерГуру была неведома эта сторона ее жизни, де Бюр вообще не любила распространяться о своей семье, особенно после смерти мистера и миссис де Бюр. Но наблюдая за подругой, МеркГур сделал вывод, что это ее не особо тревожило. Следовательно, и у него все, что касалось их, не вызывало любопытства. Но речь сейчас шла не о радетелях девушек, лишь об одном ее члене. Но даже о Бриджит, Алексу говорить не хотелось, тем более с Витани. Да, МеркГур признавал, что у него была симпатия к юной слизеринке, но Алекс был не тем человеком, который способен кидаться в омут с головой. Ему было гораздо удобнее быть со старой и проверенной Витани, но однако это не исключало возможности общаться с Бри.

Пытаясь собрать мысли в кучу, Алекс сделал последнюю попытку найти слова, чтобы закончить этот утомительный разговор. Все эти разборки были совсем не кстати, в данный период времени, мысли парня занимали предстоящие экзамены, а не девушки и тем более ревность де Бюр ему казалось неуместна.

-Витани, давай сегодня закончим этот разговор, вот когда закончиться экзамены, можешь устраивать мне разборки хоть каждый день, только не сейчас.

[Йеннифэр Вернер]

Йенни была готова написать хвалебную песню экзамену П.А.У.К., который позволил ей так лихо избежать каких-либо сопровождающих в этой прогулке в Хогсмид. Сегодня был последний день и последний экзамен – и только двое семикурсников были сегодня спокойны и безмятежны. Йенни Эйльхарт и Йен Вернер, освобожденные от экзаменов в связи с турниром. Сначала Йенни хотела с пользой провести день – найти профессора Куин, поговорить о дипломной работе, начать ее писать, в конце концов; потом она хотела посидеть в гостиной и морально поддержать соучеников, зарывшихся в книги. Потом была мысль покидаться камешками в озеро, как на далеком первом курсе, но без Каро было скучно, а та тоже сдавала паучка. Впервые за семь лет рейвенкловка не могла найти себе дела в любимом замке, и эта мысль ее угнетала. Ситуация разрешилась совершенно случайно: обычное утро, завтрак в Большом зале, совиноя почта, письма, газеты, тосты… казалось бы, идиллия, но за гриффиндорским столом издалека видно рыжую шевелюру Пенелопы Мур, рядом с которой, едва ли не за руку ее держа, восседает невозмутимый Вернер.

Такого зрелища семикурсница выдержать не смогла. Она сколько угодно твердила себе, что готова ждать его решения, что готова принять любой выбор, что будет держаться на расстоянии и даже станет для него обычной подругой, как десятки других девушке в Хогвартсе, но нет, не могла. Какое-то глубинное шестое чувство подсказывало, что их взаимные признания ничего не меняют. Что Мур – его девушка, а Йенни – просто воздушная мечта, радуга в облаках, журавль в небе. Нужно вернуться обратно на землю, у них ничего не получится, как бы они друг друга не любили. Все в прошлом. С этими мыслями прошла вся дорога до Хогсмида – удивительно, Йенни только сейчас осознала, что впервые за год отправилась туда одна – так ей нужно было побыть одной. Все, потерянный для общества человек, поглощенный собственными переживаниями. «Йен, Йен, Йен, что же ты со мной сделал?».

Хогсмид был жизнерадостным и оживленным в этот день – странно, столько празднично настроенных учеников, которые пришли отметить окончание экзаменационной сессии. Одна улица, вторая, третья – Йенни даже не могла понять, зачем она пришла в деревню, где все так и светятся от счастья, совсем не под стать ее настроению. На задворках сознания промелькнула мысль пойти в «Кабанью голову» - там прохладно и приятный полумрак, и точно не будет этих парочек, попадающихся на каждом шагу, словно сегодня Валентинов День. Смотреть больно. Даже кулаки сжимаются. Ноги сами привели Йенни к «Трем метлам» - оттуда уже доносится заманчивый запах заварных пирожных и сливочного пива, но на этот раз это вовсе не тянет, как мотылька на свет, только внутренности словно скручивает в один сплошной комок. Но девушка понимает, что глупо выглядит, стоя посреди улицы и пялясь в никуда, поэтому она толкает дверь и заходит.

Целая толпа народу – да, немного не то, что она обычно понимает под фразой «побыть одной», но что уж тут. Заказав чашечку зеленого чаю с лимоном у очаровательного бармена, Йенни бредет между столиками, выискивая свободный – вон тот, у окна, выглядит довольно привлекательно. Рейвенкловка уже готова была удобно устроиться на выбранном месте, как вдруг остановилась. Сделала пару шагов назад. Обернулась. Да, это не оптическая иллюзия, хотя Йенни уже готова была поверить, что ее чай сделан из какой-то галлюциногенной травы. Ну в самом деле, что бы ему делать в Британии?

- Дарий? – в легком шоке спросила Йенни, почти неосознанно ставя чашку на его стол и присаживаясь напротив. Она понятия не имела, что говорить спустя год после последней встречи, и даже не догадалась улыбнуться. Она не знала, как себя вести, учитывая их странные и запутанные отношения. «Что говорить, что говорить, что, что, что?». – А ты… проездом в Англии, да? – выпалила она первое, что пришло в голову. Черт, теперь он наверняка решит, что она не рада встрече. Но ведь она рада встретить в неожиданном месте старого друга.

[Дариан Бреденвор...]

Очередной хлопок двери, очередной быстрый взгляд, брошенный на входную дверь из-под бровей - а сердце забилось чаще. Словно он шестнадцатилетний впервые влюбившийся мальчишка, сохнущий по своей зазнобе. Этот этап жизни был давно пройдем и позабыт, но Йенни каким-то непостижимым образом умудрялась вытаскивать из его души позабытые чувства. Она заставляла его разговаривать. Сначала Бреденворт упирался, потом решил - с ней легче не спорить, а просто говорить. О чем угодно. Вот только не сегодня.

Дарий? Дариан всего лишь кивнул - а что он должен был на это ответить? Что нет, это совсем не он? Мужчина едва сдержался, чтобы не фыркнуть. Он никогда не пытался понять таинственную девичью душу. Для него чужая душа всегда была потемками, кого бы это ни касалось. Он даже в себе не мог разобраться, пытаясь найти ответ на такой простой вопрос - а зачем он вообще приперся в Англию. Ответ напрашивался сам собой, но Бреденворт, не склонный искать романтическую подоплеку в своих поступках, пытался оперировать фактами и здравым смыслом. По всему получалось, что здравый смысл тут отсутствовал напрочь. Чего он хотел добиться, приехав сюда и выжидая девушку в запруженном пабе? Что что-то изменится? Бреденворт, ты болван - в очередной раз подумал австриец и облокотился на стол.

- Вероятно. Изучаю Запретный Лес. Хочу побольше узнать о местных кентаврах, - короткие рубленые фразы, такое ощущение, что он и сам не рад этой встрече. Бреденворт маялся, потому что не знал, не умел или даже не хотел проявлять чувства, сидя на виду у всей толпы. Мало внимания? Как бы не так, ведь даже у стен есть уши. Мысль о том, чтобы, скажем, взять Йенни за руку, дружески приобнять ее или, что совсем недостижимо, поцеловать в щеку, вертелась в голове назойливым сверлом. Возможно, если бы он встретил ее где-нибудь на улице, по дороге к их этому замку, как его - Хогвартс, то скорее всего сподобился на что-нибудь более приветливое, чем кивок головы. А сейчас он сам намеренно возводил вокруг себя стены, не позволяя себе быть ближе, чем расстояние на один столик между ними. Слишком свежо было в памяти их расставание - но он не помнил имя того паренька, с которым у нее было все сложно. Или она ему даже не говорила? Тогда единственное, что ему хотелось - это закопаться в свою темную нору и не выглядывать оттуда. Черт, отказ, как же тебя неприятно получить.

Надо было что-то спросить, но Дариан молчал, не зная, с чего начать и так не клеящийся разговор. Рука нервно постукивала по столешнице в опасной близости от крошечной кофейной чашки - уже давно опустевшей. Ему было противно от самого себя. Наконец мужчина сделал неопределенное движение головой, будто отгоняя от себя назойливую муху, что должно было ознаменовать - он решился. Он, никогда не имеющий проблем с принятием взвешенных и разумных решений, сейчас решился на еще одну абсурдную авантюру.

- Так ты... - он пошарил взглядом по пабу, словно ища поддержки у кого-то извне, после чего вновь возвратил внимание на девушку. Говорить было сложно, но австриец заставлял себя через силу, будто идя на пытку. Почему люди не могут просто молчать, чтобы им было комфортно? -...сдаешь экзамены в этом году?

Если он правильно понял из тех рассказов Йен о Хогвартсе, то их школа в большинстве своем похожа на школу имени К. Штельцеля. Вопрос был, в принципе, риторическим - Дарий и сам прекрасно знал на него ответ, но это было все же лучше, чем его мрачное молчание. В общем-то, он бы лучше помолчал.

Сообщение отредактировал Дариан Бреденворт - 4.6.2012, 21:34

[Йеннифэр Вернер]

Он совсем, ни капельки, не изменился – все тот же молчаливый и мрачный парень, который смотрит на мир через узенькую щелочку в своей крепостной стене. Конечно, глупо было ожидать, что всего за год он сможет стать хоть чуточку улыбчивее и светлее, впрочем, Йенни не рассчитывала даже на еще одну встречу – признаться, она и сказала, что после окончания школы вернется назад лишь потому, что знала – не вернется. Она просто сбежала, как маленькая девочка, которая испугалась монстра под кроватью. Но сейчас она снова лицом к лицу встречается со своим страхом, словно боггарт выскочил из старинного шкафа прямо у нее перед носом. Девушке всегда было сложно рядом с Дарианом – она никак не могла подобрать слов, чтобы начать разговор, но, на самом деле, поддержать его было в разы тяжелее. Она чувствовала себя скованно, неловко, словно очутилось на уроке у профессора Макгонагалл без домашнего задания, не зная ответа на заданный вопрос. Он был словно черепаха в своем уютном панцире, которой ничего снаружи не интересно. Эйльхарт казалось, что однажды она уже преодолела этот барьер, но нет – она просто физически чувствовала, что нужно заново прокладывать себе дорогу.

- Кентавры? – казалось, в голове рейвенкловки даже зазвучал восторг. Она видела этих потрясающих существ – да что там, представителей едва ли не самой замечательной в мире волшебной расы – лишь раз, но этот образ навсегда запечатлелся в ее памяти. Все как наяву – ночь, поляна в Запретном Лесу, небольшое озерцо, сияющее в лунном свете, и белоснежные кентавры, словно сошедшие с картинки в детской книжке со сказками. Это был один из тех волшебных моментов, которые она всегда будет хранить в памяти всегда. Еще один момент, который Йен преподнес ей, как доказательство своей симпатии на далеком четвертом курсе. – Я видела их однажды… о, какой же ты счастливый, что занимаешься их изучением! – она с трудом сдержала желание напроситься на экскурсию. Нет, она еще ученица – ей нельзя в Запретный Лес.

Его интонации навевают тоску. Йенни пыталась улыбаться, изображать хоть какое-то подобие жизнерадостности, хотя на душе было ой как тяжело – хотя бы просто для того, чтобы над их столиком не сгущались черные грозовые тучи. Она всегда это делала, но еще никогда не видела на лице Бреденворта ответной улыбки. Может, она ее просто не заслужила? Сейчас ей казалось, что она совершенно лишняя в этом пабе, что ей лучше просто встать и убраться с его глаз как можно дальше, пока эта давящая тишина их обоих не доконала. Но рейвенкловцы не опускают руки в сложных ситуациях, и Йенни знала, что путь к любому призу всегда утыкан препятствиями от начала до конца. Может, она все же добьется заветной улыбки?

- В Хогвартсе ученики сдают экзамены каждой год, ты же знаешь это, - едва не закатив глаза от донельзя очевидного вопроса, ответила Эйльхарт. – Но меня в этом году от выпускных экзаменов освободили, я буду писать дипломную работу по Гербологии весь следующий год. Если еще побываешь в местном лесу, я тебе, может, даже экскурсию по школе проведу… если захочешь, конечно.

Ого, сколько слов сразу. Но Йенни, в общем-то, привыкла, что в их диалогах инициатива всегда у нее. Ей всегда казалось, что она похожа на какую-то болтливую старушку, встретившую старую подругу, которая говорила и говорила – и все только чтобы как-то заполнить эти паузы между фразами. Девушка всегда вытягивала из Дариана слова, словно клещами, но рано или поздно его оборона падала. Через тернии к звездам – не это ли девиз ее жизни?

[Дариан Бреденвор...]

Бреденворт качнул головой, словно подтверждая только что услышанное. Чуть прикрыв глаза, он с удовольствием слушал ее голос, тонкий девичий голосок, звенящим ручейком вспарывающий обыденную мрачность его существования. Он решительно не понимал, почему нельзя просто молчать и просто слушать. Девушки вообще странные существа, самые странные из всех волшебных существ, с которыми он когда-либо сталкивался. Их невозможно изучить, подогнать под классификацию, с ними нельзя найти общий язык, их нельзя приручить. Дариан страдал от собственной бездарности, потому что не мог найти хотя бы одну общую тему для разговора. Когда ручеек речи прервался, мужчина был вынужден вернуться в разговор. Если эту слабую попытку поговорить хоть о чем-нибудь можно было назвать разговором. И все же, он уцепился за эти не озвученные вопросы, как за последнюю нить их однобокого диалога. Нужно только перетерпеть - он знал эту свою так называемую особенность. Нужно перебороть себя, и на контакт будет идти проще. Когда долго молчишь, то начинаешь отрубать лишние слова.

Он помнил, как она сбегала из Австрии. Не потому, что между ними было все сказано, а потому, что все было ясно и так - без слов, так, как нравилось самому Дарию. Они не обсуждали, не разговаривали на тему их отношений, Дариан не хотел давать этим чувствам какое-бы то ни было имя, но глупо было тогда делать вид, что ничего не происходит. Произошедшее прочно засело у него в голове, но без особой нужды австриец старался об этом не вспоминать.

- Не уверен, что сами кентавры будут в восторге от нашего...изучения, - десять слов, а кажется, будто он сказал получасовой монолог, не меньше, стоя на трибуне. Несмотря на это, Дариан, вопреки обыкновению, не заткнулся, а продолжил, словно выворачивая себя наизнанку. Слова давались тяжело, будто сами противелись тому, чтобы быть произнесенными. - Я остановился в Лондоне. Пока на неопределенное время. Сюда трансгрессирую, потом добираюсь до Запретного леса.

Вряд ли это кому-нибудь интересно - все эти бытовые подробности, но Бреденворт словно бы не замечал своей скучности. Да, он был скучен, потому что молчал, потому что не любил людей, люди не любили его, и он не умел с ними разговаривать. Он был неинтересен, потому что не мог рассказать ничего захватывающего или загадочного. Но сейчас он говорил, потому что чувствовал - сказать ему пока больше нечего, кроме вот этих вот неинтересных никому подробностей. Еще он боялся - стоит ему замолчать, и он больше не скажет ни слова. - Я бы не отказался от экскурсии. Пока еще плохо ориентируюсь в этих местах.

Это был личный рекорд Дариана, кажется, за последние два года по количеству произнесенных за раз слов. Просто разговор ни о чем обрывается тишиной. Бреденворт замолчал. Говорить легче не стало, как она надеялся. По его общему виду было абсолютно ясно - повторять свой подвиг он категорически отказывается, и теперь можно довольствоваться лишь короткими ответами и наводящими вопросами. Тем стандартным набором, чем обычно обходился магозоолог в общении. Плотно сжатые губы как-то неуверенно дернулись в попытке улыбнуться, чтобы разрядить обстановку, но попытка получилось столь неумелой, что вряд ли в общем хмуром выражении лица что-то изменилось. Ей-богу, лучше бы даже не пытался. Он все еще не понимал, почему так сильно старается изломать себя только потому, что Йенни хочется, чтобы он больше разговаривал и улыбался. Еще он не совсем понимал, зачем ей это, но тут уже наверное надо было копать глубже, а чужую душу, как выяснилось, Дариан понять абсолютно не мог. Поэтому не пытался.

- Освободили? Почему? - как будто вспомнив, спросил он, слова прозвучали двумя отдельными выстрелами в тишине, повисшей над их столиком. Он впервые сталкивался с тем, чтобы кого-то освобождали от выпускных экзаменов.

Сообщение отредактировал Дариан Бреденворт - 5.6.2012, 15:59

[Йеннифэр Вернер]

Казалось, его удивил тот факт, что Йенни сегодня была на удивление словоохотлива – впрочем, девушка и сама не знала, откуда взялось то обилие мыслей, которые так хотелось высказать вслух. Наверное, рейвенкловка просто очень давно не могла ни с кем позволить себе спокойного разговора – дерганные перед экзаменами ученики, даже Каро, которая, казалось бы, в гробу видела «Превосходно» по всем предметам, похоронили себя под тоннами литературы, проклятый Вернер, которому она так опрометчиво пообещала дружбу, не спешил выполнять дружеские обязанности, проводя рядом с Мур сутки напролет. Даже Элинея, которая всегда находила время для лучшей подруги, была поглощена собственными любовными переживаниями, и Йенни благоразумно оставила ее в покое – знала, каким ценным союзником порой бывает одиночество. Так что же странного в том, что она пытается удовлетворить потребность в общении? Да, они с Дарием не были лучшими друзьями, может, не были даже просто друзьями, и его никак нельзя было назвать хорошим собеседником – если собеседником можно было назвать вообще. Да, он не из тех, кто часами треплется о своей жизни, рассказывая никому неинтересные подробности прошлого. Но мог бы хоть оставить при себе эти недоуменные взгляды, когда Йенни пытается изобразить хотя бы подобие приятной беседы?

Но это ведь это она подсела за этот столик – может, он вовсе и не желал ее общества, может, просто пришел мирно посидеть в уютном пабе и попить кофейку. Может, он и вовсе был обижен на нее за то, что уехала, не попрощавшись – пусть не подает виду, ничего не говорит, но в душе наверняка обижен, не могло быть иначе. Да, письма… она все объяснила на пергаменте, но пусть даже просто пара слов и дружеский поцелуй в щеку – на это он имел право. Йенни вдруг почувствовала себя страшно виноватой – если перед Вернером не было никакой вины за отсутствие писем, то перед Дарианом она готова была извиниться сотню раз. Но, черт, все знали, что она этого не сделает. Может, вообще лучше уйти? Избавить его от необходимости придумывать какие-то слова и поддерживать разговор, в котором совершенно не заинтересован? Но нет, это может обидеть еще больше. Пусть она и не образец гриффиндорских добродетелей, но пусть уж он скажет ей все напрямую. Заслужила, пожалуй… Если еще скажет, конечно.

- Думаешь, кентавры нас не изучают? – скептически приподняв бровь, поинтересовалась Йенни. Она все же восхищалась этими существами – никто не знал астрономию лучше, чем они. Если бы еще можно было у них поучиться… - Я уверена, у них тонны записей о глупых невежественных людишках.

Слова про изощренный способ путешествия в хогвартсский лес Йенни все же пропустила мимо ушей – сказано оно было таким тоном, словно на плакате огромными красными буквами отпечатано: «Не притворяйся, что интересно! Я знаю, это ложь!». Йенни ненавидела такие моменты – когда Дариан что-то говорил, но явно не желал слышать ответ. В такие моменты рейвенкловка чувствовала себя непроходимой тупицей. Поэтому она чуть ли не с облегчением заговорила про школу – хотя бы тут она знала, что сказать.

- Тут… такая особая ситуация, - произнесла девушка запинаясь, - я бы сказала, нестандартная. Два человека от школы участвуют в турнире между волшебными учебными заведениями… вот я и угодила в список счастливчиков. Директор решил, что мы и так загружены, так что избавил от П.А.У.К.а, - рейвенкловка, и не сдает экзаменов – вот ведь нонсенс, даже не верится. Йенни вспомнила, что перед ней стоит чашка уже давно остывшего чая, и сделала глоток – не такая уж и гадость. К счастью, чай оказался прекрасным поводом больше ничего не говорить, потому что Йенни не знала, какими словами продолжать разговор. И стоит ли?



Сообщение отредактировал Йенни Эйльхарт - 5.6.2012, 19:31

[Дариан Бреденвор...]

На взгляд Дария, ничего нестандартного в выборе "счастливчиков" не было. Что совершенно логично, выбрали лучших, и не удивительно, что одной из лучших стала Йеннифэр. И он как раз собирался высказать свое мнение вслух, но тут Йен замолчала, и попыталась спрятаться за чайной чашкой, так что австриец все же промолчал, так и не озвучив собственные мысли. Люди были бы, вероятно, несказанно удивлены, если бы когда-нибудь услышали все то, о чем думает себе там Бреденворт. Но, чтобы он там себе не думал, он редко об этом говорил. И сейчас была совсем не так ситуация, в которой лучше молчать. Говорить, что угодно, лишь бы не молчать. Знать бы, что говорить.

От злости на самого себя Дариан был вынужден опустить левую руку под стол и сжать кулак. В бессильной ярости заставляя себя чувствовать эту тупую боль в напряженных до предела мышцах. Черт возьми, ну не знал он, просто не знал, что нужно сейчас говорить! Почему все говорят о трансфигурации, как о сложнейшей науке, если мир до сих пор не выпустил учебников о том, как разговаривать с девушками? Бреденворт свободной рукой потер переносицу, как будто это могло хоть как-то помочь ему думать. легче не стало. Ни на йоту. А должно было? Мужчина громко выдохнул через плотно сжатые зубы. Он явно видел, что между ними не просто столик с двумя чашками - между ними огромная и толстая кирпичная стена, и каждый то ли не хочет, то ли не может ее разбить. Ему нравилось просто быть рядом с ней, наблюдать за ней, слушать ее, но девушки, вот же странные существа - им нужно, чтобы им отвечали.

- Прости, - первым нарушил он тягостное молчание, что клаустрофобически низко нависало над их головами. - Я болван, я не знаю, что нужно говорить в таких случаях.

От такого признания ему стало легче. В общем-то, для него не было особой сложности признать, что он придурок, идиот или тупица, особенно касательно тех областей нормальной человеческой жизни, в которых он ни черта не смыслил. Карнеги бы, получив такой занимательный образец в свои руки, написал бы еще не мало исследований на тему "как стать своим в доску" или "последствия неправильного воспитания". Не то, чтобы у Дария было плохое воспитание, нет, как раз его он получил самое лучшее, но вот с окружающей действительность у него как-то не сложились дружеские отношения.

- Может, попробуем начать заново? Привет, рад тебя видеть, - он сделал еще одну попытку улыбнуться, и, во имя Мерлина, эта попытка определенно была удачнее всех предыдущих. Его словно отпускало - разговаривать стало проще. Так бывает. Нужно просто подождать. Что послужило? Может быть то, что он видел - Йенни, как и его самого, разговор не радовал абсолютно. Наверное, так бывает каждый раз, когда совершаешь необдуманный поступок и не знаешь, как его объяснить. Дариан так мало в своей жизни совершал чего-то необдуманного, что просто не знал, как поступать в таких ситуациях. Каждое его решение всегда было тщательно взвешенно, и оценены последствия, а сейчас получалось, что он висит в воздухе и не знает, где опора. - Довольно странно видеть тебя одну. Да еще и в выходной.

Бреденворт откинулся на спинку стула. Может быть, он и стал говорить больше, но фразы остались те же - как будто обрубленные, резкие. Это тоже пройдет. Каждый раз, начиная с кем-нибудь общаться, он словно заново учился говорить, с каждым новым предложением учась и вспоминая большее. Некоторые не дожидались такой перемены, и просто прекращали разговор. Кто-то был более терпелив, разве что Дарий не всех подпускал близко. Точнее - почти никого.

Сообщение отредактировал Дариан Бреденворт - 5.6.2012, 20:52

[Йеннифэр Вернер]

Чай на удивление быстро закончился – Йенни с грустью сделала последний глоток, подумав, что стоило закачать чашку побольше – это подарило бы еще пару мгновений поддельной занятости. Они оба молчали – но это было не то уютное молчание, что раньше, до ее отъезда в Британию, сейчас Эйльхарт буквально слышала звенящую тишину, которую не могли разогнать даже галдящие студенты за соседними столиками. Закусив губу, девушка наблюдала за метаниями Дариана – быть может, он думал, что она этого не видит, или что не хочет видеть, или просто не поймет, но Йенни отчетливо осознавала, что этот несуразный и неполноценный разговор, в котором оба собеседника буквально переступают через себя, чтобы хоть что-то сказать, просто выводит его из равновесия, выбивает почву из-под ног. Йенни вцепилась в чашку, словно в древко метлы на высоте в тридцать метров, потому что подозревала, что стоит ее отпустить – и девушке точно так же будет некуда деть руки. Она начинала заметно нервничать.

Возможно, в неудачном начале встречи Йенни была виновата сама – обычно она всегда начинает вести беседу, и зачастую ее настроение и ее энтузиазм были словно катализаторами, словно подстегивали обычно молчаливого и отрешенного от действительности Дариана нехотя заводить диалог. Только это и спасало их в первые дни знакомства, и Йенни чувствовала, что придется заново проходить весь этот путь, словно их снова только-только познакомили. А сейчас не было ни настроения, ни энтузиазма, и собеседник из нее совершенно никакой – рейвенкловка понадеялась, что Дарий не подумает, что это из-за него. И его извинений Йенни совсем не хотела слышать, она уже готова была возразить, но Бреденворт – о, Мерлин, не видение ли это? – в кои-то веки берет инициативу в свои руки. Улыбка, правда, получилась довольно кривой, словно парень сам не верил, что способен на нее. Йенни оставит весь свой скепсис по поводу радости от встречи при себе, и попытается быть такой же милой.

- Я тоже рада, - и почти не соврала. Не ожидала, да, но все же рада, хоть и разговор этот был для нее сущей пыткой – но в этом стоит винить только себя. Хотелось бы назвать причиной одно белобрысое гриффиндорское существо, но тот все прямо и честно ей сказал, и только ее проблема, что она не может, не хочет, или просто не в состоянии спокойно наблюдать со стороны, как он пытается сделать счастливой хоть одну девушку в этой проклятой школе. Может быть, их история еще не написана до конца, и Йенни стоит проявить немного больше настойчивости, но она не имела права вмешиваться. – Это для меня выходной. Мой курс сегодня сдает последний экзамен. А с другими учениками отношения как-то… не сложились, - не хотелось сейчас вспоминать, по какой такой причине она покинула любимую школу. Не удивительно, что когда она вернулась два года спустя, половина друзей выпустилась. Остались только те, с кем она ехала когда-то в Хогвартс-экспрессе на первый в жизни урок магии. – Я уверена, ты не дашь мне заскучать, - на самом деле Йенни далеко не была уверена, что выдержит продолжение разговора в этом же духе. Чтобы как-то сменить тему, она быстро поинтересовалась: - Как там Марта?

Конечно, Эйльхарт знала, что с братско-сестринскими отношениями в семье Бреденвортов дела обстояли довольно печально. Дарий, к примеру, ни разу не упоминал Марту ни в одной из бесед, эта же на удивление редко вспоминала о том, что у нее вообще есть брат. И это было удивительно, учитывая, как на самом деле они друг друга любили. Может, эта какая-то специфика их семьи, которую Йенни просто не могла понять? Может, это была и не лучшая тема для разговора за чашечкой чая, но Йенни все же хотелось заставить Дариана с ней поговорить, а не ограничиваться утомившими ее короткими фразами. Нужно хоть изредка выползать из панциря на свет Божий.

[Дариан Бреденвор...]

Дариан видел - все, что он говорит - говорит невпопад и не к месту. Несложно видеть, если знать, как смотреть. Ей скучно, ему тяжело, разговор разваливается на части, и каждый хочет сбежать от этого. Бреденворт мог бы ее отпустить, сославшись на важные дела, на какие-то отговорки, да просто сказать все открыто, что тема у них не идет и ничего не получается. Только вот один раз он ее уже отпустил, сколько еще раз ему придется повторять свои ошибки? Австирец не любил наступать на одни и те же грабли. Легче изобрести новые, чем топтаться на одном месте. И если он отпустит ее сейчас, то уже точно никогда больше не сделает попытки увидеть ее вновь. Есть такие дороги, которые назад не ведут. А сейчас все это слишком напоминало их первую встречу, когда он после двухгодичного отсутствия вернулся в Линц, и обнаружил на диване в гостиной незнакомую девицу. Марта ему едва не оттянула всю шею, а потом пыталась познакомить их с Йенни. Дариан не хотел возвращаться к тому же, с чего начинал. Подруга? Нет, у него язык бы не повернулся так ее назвать. И вообще, нужно ли вообще давать какие-то имена и названия?

- Я надеюсь, что оправдаю твои ожидания. В этот раз, - идиот, лучше бы ты молчал. Получилось настолько жалко, что австриец даже самому себе не поверил. Вот поэтому-то Дариан всегда молчал, потому что просто не умел нормально разговаривать. У него получалось хорошо говорить с животными - они хотя бы не отвечают, и Дарий в который раз пожалел, что женщины - не кошки. Мужчина поскреб слегка заросший подбородок и уцепился за очередную пустую и унылую тему для разговора. - Она тоже сдает экзамены. Вроде собирается и дальше заниматься трансфигурацией. В последний год я редко бывал дома, на день-два, после чего опять уезжал. А она все время в школе, так что...

Марта...Марта, Марта, Марта. Не самая лучшая тема, особенно учитывая то, что у них были не самые близкие отношения. Они вряд ли дотягивали даже до тех, которые принято называть родственными. Марта была шумной и бойкой, а Дариан - угрюмым и необщительным, к тому же в пору своей школьной юности он был довольно медлительным, так что сестру он утомлял одним только своим присутствием. И все же, он знал о ней гораздо больше, чем можно было себе представить, глядя на их прохладные отношения. Ему нередко приходилось разбираться с ее ухажерами, иногда она плакалась ему по поводу очередного парня, часто рассказывала о какой-то ерунде, которую он снисходительно выслушивал. Все это происходило настолько скрытно, даже от родителей, что порой Дарий сам сомневался - а правда ли все это. В семье Бреденворт не привыкли афишировать свои чувства - это Дариан усек с малых лет. Может, поэтому и вырос такой букой.

- Может быть, сходим в Сладкое Королевство? Я слышал, там отличные шоколадки, те, которые из белого шоколада. Настроение повысим, - он помнил - Йенни любит белый шоколад и еще апельсиновое желе, кажется. Даже странно, что она тогда сочла нужным ему это рассказать. Но, как и сегодня, тогда ему просто нравилось ее слушать. А сейчас нужно было как-то подсластить их унылое времяпрепровождение.

Сообщение отредактировал Дариан Бреденворт - 6.6.2012, 21:42