Железнодорожная станция "Хогсмид", С одной стороны от станции располагается деревушка, с другой - замок. Опции

[Дух Хогвартса]

Станция Хогсмид находится в стороне от самой деревни. Здесь имеется всего одна неосвещённая маленькая платформа, вокзал, где взрослые волшебники, предпочитающие мётлам, трансгрессии и каминам железнодорожный транспорт покупают билеты и ожидают прибытия поезда.
Два раза в учебный год поезд «Хогвартс-Экспресс» прибывает на эту станцию, чтобы доставить учеников в школу и увезти их обратно на летние каникулы. Вокруг станция окружена небольшим парком, за которым начинается деревня Хогсмид, в которую ведёт небольшая дорожка.

[Эспирансо Гарсиа]

Потихоньку Пире становилось легче. Медленно, слишком медленно, но она постепенно отходила, выкарабкивалась из бездны, в которую сама себя швырнула. Неужели он стоил того, чтобы травить себе душу, чтобы так мучиться? Зачем это всё? Постепенно холодное осознание пробивалось сквозь толщи боли и отчаяния. Друзья, всего лишь друзья, лучшие друзья – вот те отношения, которые им подходят больше всего. Алекс никогда её не любил, не полюбит и теперь. Точнее, не так. Он никогда не видел в ней девушку, которую способен был полюбить. Для него Пира всегда была другом, с самого детства. И рассчитывать на взаимность в этом вопросе было совершенно бессмысленно. Но наивная Эспирансо так рвалась к этой ответной любви, что едва не потеряла всё.

Она успокоилась: слёзы перестали катиться из глаз, дыхание постепенно выровнялось. Девушка отняла руки от лица и чуть выпрямилась, уже не сгибаясь вдвое, но пока ещё не вставая с земли. Она попыталась вытереть лицо рукавами халата, но у неё плохо это получилось. Выглядела сейчас волшебница отвратительно, хотя ей было на это, откровенно говоря, плевать. Гарсиа не поднимала глаз, глядя в пустоту. Глупо было устраивать истерику. Можно было просто продолжить делать вид, что ей всё равно, что её совершенно не интересует эта сторона личной жизни Кроуфорда. Но от этого становилось только больнее. Хотя вот сейчас, после буйства и истерики, Пира хоть и чувствовала себя разбитой, но ощущала некоторую лёгкость. Ей всё-таки полегчало, как бы она ни отрицала этот факт.

Наконец-то целительница стала реагировать на происходящее вокруг, хоть и более заторможено, чем следовало. Она ощутила, что дрожит, но не только от избытка чувств. Было жутко, просто невыносимо холодно. Лёгкий рабочий халат целителя совсем не согревал, а другой верхней одежды на ней не было. Сколько же времени прошло с момента аппарации? Десять минут? Полчаса? Час? И всё это время она не замечала холода, потому что была занята своими душевными травмами. И теперь, вполне возможно, простудится. Нос уже хлюпает, хотя, вероятнее всего, не из-за этого.

Дура что ли? Вот сейчас простынешь и сама будешь виновата… – подумала было Эспирансо, но не успела она завершить мысль, как Кроуфорд опередил её, протянув толстовку. – Дурак… - мелькнуло в голове у девушки. Зоуи передала ей тёплую одежду, и целительница, не став отказываться, как могла закуталась в одолженную вещь. Пира глубоко вдохнула и выдохнула, не замечая поначалу, что вместе с воздухом ноздри наполняются каким-то знакомым, стойким ароматом. – Толстовка пахнет им… – мысленно ахнула Гарсиа. А удивлялась она так потому, что сердце предательски дрогнуло. Всё-таки ей не дано отказаться от чувств, которые являются большей частью её существа. Она не могла сказать спасибо, ей просто не хватало сил.

Зоуи говорила о каком-то зелье. О каком? Амортенция? Пира чересчур спокойно кивала головой, словно болванчик. Оказывается, Кроуфорд не напился вдрызг, а был опьянён любовным зельем. Поэтому-то и приставал к студентке, чей волос, судя по всему, попал в данное снадобье. Гарсиа как-то слишком уж спокойно отнеслась к этой новости. Просто информация слишком медленно доходила до её расшатанного сознания. Но вдруг её осенило. Скандал, который устроила девушка, по сути был беспочвенным. Потому что парень ни в чём не виноват. Так что Эспирансо попросту сделала нервы себе и ещё двум дорогим ей людям. По мере того, как Гарсиа осознавала, что натворила, она заливалась румянцем. После излишней бледности, после того, как цвет её лица можно было сравнить с белой простынёй или лицом призрака, смена цвета смотрелась со стороны даже как-то жутковато. Будто Пиру головой окунули в краску. Наверняка если смотреть издалека на сидящую на земле волшебницу, сложно будет понять, где затылок, а где – лицо.

Чувствуя, как стыд полностью овладевает ею, Эспирансо вновь опустила голову так, что волосы закрыли лицо. Она дрожала от холода и одновременно от переполняющего её чувства. Наверное, ей так никогда в жизни не было стыдно! Всё ещё обхватывая себя руками, пальцами Пира впилась в толстовку, которую ей отдал Алекс. Даже сейчас, после всего, что она ему сделала, после всего сказанного, после всего того ужаса, что она натворила, он заботился о ней. И пускай как о друге, главное – как о человеке, который важен для него. Пускай так, главное – чтобы он всегда был важной частью её жизни.

Глаза у неё вновь оказались на мокром месте. Но на этот раз причина была в другом. Что бы Алекс не чувствовал по отношению к ней, ей в данный момент хватало той мысли, что он готов стерпеть любые её выходки и после всего этого никогда не отвернётся от неё. Ей хватало, что Кроуфорд просто будет рядом. А всё то, что она себе нафантазировала, глупости. Да, будет больно от осознания того, что он никогда не полюбит её по-настоящему. Да, будет больно смотреть, как он со своей избранницей отправится на прогулку или пойдёт к алтарю. Ничего. Она справится. Потому что он готов стерпеть всё, что угодно с её стороны и остаться другом.

Эспирансо не сдержалась и вновь заплакала, вздрагивая всем телом. Но на этот раз слёзы были совсем другими. Горькое чувство стыда, овладевшее ей, не позволяло поднять голову, встретиться с ним взглядом. Но Пира знала, что должна что-то сказать. Должна что-то ему ответить. Нельзя молча биться в истерике. Пока что-то решать. Рыдания, которые она сдерживала всеми силами, комом стали в горле. Поэтому слова были тихими, похожими больше на хрип, но вполне отчётливыми.

- Прости, я… я… я… - всё же слов не хватало, но Гарсиа понимала, что не может остановиться. – Я не хотела, - она покачала головой, не в силах поднять голову. Нет, только не сейчас. Алекс вполне хорошо видел её лицо где-то до подбородка. – Мне… так жаль… - слова с неимоверным усилием вырывались наружу. Пире стоило чудовищных усилий выдавить хотя бы звук. Волшебница попыталась поднять голову, но всё внутри у неё похолодело, и, хоть Кроуфорд теперь наверняка видел большую часть её лица, глаза девушки всё ещё были от него закрыты волосами. Дрожащие губы Эспирансо растянулись в улыбке, которая была вполне искренней.

– Знаешь… - она запнулась буквально на мгновение, потому что говорить было всё ещё трудно. Сейчас или никогда! Лицо снова стало влажным от слёз, но на этот раз Гарсиа плакала не от боли и не от стыда. Она осознала, что для неё большую ценность являет собой его счастье. И ради этого девушка была готова пожертвовать своими чувствами. Но она не собиралась, чтобы тайна её чувств уходила с ней в могилу. И теперь ей хватит сил, хватит решимости и силы воли сказать то, что следовало сказать тогда, когда Кроуфорд заявил, что на какое-то время уезжает в неизвестном направлении. Тогда ей следовало признаться во всём, удержать его или отправиться с ним. Но поздно сожалеть о содеянном. Настало время признаний. Возможно, это что-то прояснит. А если и нет, для неё это теперь не имеет значения. Поднять взгляд на парня Эспирансо так и не смогла, зато у неё получилось овладеть голосом. Ровно для того, чтобы произнести три слова дрожащим, ломким, но в то же время полным уверенности в собственных словах голосом. – Я люблю тебя, - искренне улыбаясь, произнесла она.

Сообщение отредактировал Эспирансо Гарсиа - 13.5.2016, 23:12