Гримерка., Драма обитает здесь. Опции

[Дух Британии]

Свет мой, Зеркальце, скажи! Тут актрисы и актёры готовятся к выступлению, применяют наряды, спорят, ссорятся и плетут интриги друг против друга.
Попасть сюда можно только через телепорт в классе актерского мастерства, однако, гримерка имеет выход прямо в коридор, ведущий на сцену.

[Морриган Трэверс]

Но разглядывая лица, он вдруг понял, какие все здесь чужие друг другу. Под дешевыми улыбчивыми масками скрывались гнусные мысли, а за безмятежным щебетом — холодная немота сердец.

Фрэнк Герберт
"Дюна"

В жизни каждой девушки есть такие события, которые она ждёт с замиранием сердца. Выпускной из Хогвартса, первое свидание, “первый раз”, свадьба, юбилей. Социальный опыт, накопленный предыдущими поколениями требует от нас, чтобы мы считали некоторые знаменательные дни чем-то особенным. И поэтому мы с детства придумываем, как будем выглядеть, пахнуть, говорить, как будто живём ради них, ведь повседневная жизнь обыденна.
Это и роднит маггл и волшебниц, англичанок и француженок, лейбористок и консеваторок(консерваторш? консерватрисс? консерв?), сторонниц патриархальных взглядов и феменист_ок. И дальше по списку.

Это роднит и меня с тупыми п..девочками. Вдруг Лезеди однажды прочитает мой личный дневник и зарядит по мне летуче-мышиным сглазом за то, что называю девушек словом на букву П.
У меня были мечты о особенных днях в моей жизни. Я ждала дня, когда издам свою первую книгу и буду подписывать копии, сидя в библиотеке имени Мерлина. Ждала дня, когда пожертвую огромный чек в фонд борьбы с ликантропией. Ждала дня, когда наконец настанет день моей первой премьеры. А стоп, так же нельзя говорить. Однажды мне снилось, как декан Саймонс лупит меня “словарем плеоназмов и тавтологий”, потому что я такая неграмотная. Правильно, наверное, дебютная премьера? Нужно уточнить в словаре. Но не сейчас.

Сейчас важно то, что один из этих дней настал. Конечно, наши мысли материальны, но на все сто процентов. Я была не режиссёром – всего лишь помощником. И тот человек, которому я ассистировала, не был современным Софоклом или хотя бы нашим деканом, Фердинандом Саймонсом. Его звали Уолден Макнейр младший, имя которого мелькает на страницах моего дневника настолько часто, что его пора сжигать. Нет, не Уолли, а дневник. Хотя, почему бы не совместить вынужденное с необходимым? (Понять бы ещё, что из этого вынужденное, а что необходимое).
Уолдена можно было потерпеть. Сложно, но сложности меня не пугали никогда. Особенно, когда на кону: тридцать баллов, которые можно обменять на пять автоматов. Конечно, в случае, если все пройдёт идеально. Это не рядовый спектакль, а постановка в честь 75 юбилея Академии. Что-то пойдёт не так? Завтра утром меня вызовут в кабинет секретаря, запихнув в руки справку об исключении и чек с возрастом денег за обучение. Ведь мои оценке страшнее боггарта, а волчий билет, ну, никак не нужен мне, несмотря на то, что я оборотень.

В жизни каждой девушки есть такие события, которые она ждёт с замиранием сердца. Она планирует его тщательно, до мельчайших мелочей(мистер Саймонс, если вы это прочтёте, то сильно не ругайтесь). Но могла я надеяться на то, чтобы не идеально, но хотя бы без эксцессов?

Ведь я, Морриган Трэверс, сделанная из плоти и провалов.

И вместо того, чтобы быть в академии и быть готовой, я бегала по косому переулку с огромной коробкой высотой с меня и шириной с Хагрида, на которой каллиграфическим шрифтом было написано “L'atelier de madame Malkin” с моим платьем внутри. Все как всегда, в последний момент, ибо из-за суеты я так и не успела на примерку! А теперь мне предстояла прогулка с лучшими друзьями любого лондонца: дующего аж под кожу ветра и мерзкого дождя.
Умники скажут, что я могла бы трансгрессировать. Тогда пускай попробуют сконцентрироваться на таком сложном.. эм, умении, когда голова будет полна назойливыми мошками-мыслями, заставляющими кожу покрываться воображаемыми, но ощутимыми иголками от нервов. И так, чтобы избежать “расщепления”. Я лично вручу им орден Мерлина никакой степени.
Достигнув "Дырявого Котла", я уменьшила коробку с платьем, закинула ее в рюкзак и шмыгнула в зелёное пламя камина. В академии мне первыми встретились Саймонс и Фауст, что-то серьёзно обсуждающие.

– Опаздываете, Морриган – отчитал меня декан.
– Знаю, господин прогрессор. Ой, то есть, процессор. – он всегда недовольно приподнимал бровь, когда я называла его как угодно, но не “профессор”. – Мне бы душ принять. – сказав это, я провела рукой по мокрым, завившимся волосам.
– Можешь у меня в кабинете. – с любезной улыбкой предложила мисс(или все-таки миссис?) Фауст.
Поблагодарив ее кивком, я побежала к лифту. Сирена Фауст была самой нормальной здесь. Может быть потому, что она новенькая, как я, и к ней ещё не прилипла эта кривая, искажающая лицо маска. А может быть, она просто хорошая актриса и притворяется таковой. Верно первое, второе или никакое: не знаю. Но даже у нее были странности. Например то, что она живёт тут иногда, как в собственном доме.
Но сегодня эта странность меня выручила. Я приняла душ, высушила палочкой волосы и хотела было надеть платье, как в кабинет кто-то зашел. Первокурсница с актерского факультета, исполнявшая одну из ролей второго плана.

– Мисс Фауст попросила меня забрать её сумочку. – похвасталась она, так, будто ей оказали огромную честь и представили королеве и портрету Джорджа Вашингтона. – Раз уж ты тут, Уолден просил передать, чтобы ты позвала Сару на финальный прогон.
– Супер, – я не скрывала своего раздражения. – И где мне её искать?
– В гримерке, должно быть. – и задрав нос до потолка, она вышла.
Я надела платье и спустилась на третий этаж, потому что только так, через класс актерского мастерства, можно было попасть туда. “И кто
заставил меня выбрать фасон-рыбку, в этом невозможно ходить”. По пути я задавалась вопросом: Уолли не общается только со мной или теперь ещё и с Сарой? Жаль, если последнее. Я же перестаю чувствовать себя особенной. Распахнув дверь исчезательного шкафа и зайдя в гримерку я на автомате выпалила отрепетированную в голове фразу.
– Сара. Уолденморт приказывает тебя на финальный пробег. – есть две вещи, которые точно раздражали Сару: моя привычка ругаться матом и то, что я называю ее любимого брата Уолденмортом. Поэтому я ждала её реакции, но она не заметила меня. Почему?

Причина заставила меня покрыться гусиной кожей. Сара пыталась привести в чувства Лили, которая билась в конвульсиях и истекала белой пеной. Вряд-ли Уолден переписал сценарий в последний момент и это репетиция.
– Что тут произошло? – еле согнувшись на колени в своём платье-рыбке, я подползла к Лили и с видом знатока осмотрела её. По правде говоря, я не понимала, что нужно делать. Дыхание рот в рот? Фу, ни за что. Там это..белое. Точно. – Лили говорила, что всегда носит с собой безоар. Даже показывала мне. В её сумочке. Акцио! – сумка Лили подлетела ко мне, оттуда я достала ту самую коробку, о которую она демонстрировала, достала оттуда безоар и срочно всунула ей глотку, брезгливо пропихнув рукой. Лили перестала биться в конвульсиях. Помогло? Не думаю. – Упс. Походу мы ее окончательно убили.

Нет, я не создана из плоти провалов. Я создана из провалов и провалов.
В коробке от безоар была бумажка: "Реквизит Волшебной Академии Драматических искусств. Только для съемок. Не использовать, как лекарственное средство."

Сообщение отредактировал Морриган Трэверс - 7.2.2019, 20:00