Трактир «Кабанья голова», У этого паба давняя и устойчивая репутация злачного заведения. Опции

[Джастин Сэрпэнт]

- Хамить не обязательно. - ответил Сэрпэнт. - Я, знаете ли, больше по девочкам специализируюсь и не стану предлагать интим первому встречному! Надеюсь, вы тоже вполне нормальный человек с нормальной ориентацией.

Джастин оглядел незнакомца. Вполне приличный мужчина. Даже странно, что он выбрал такое место для встречи с девушкой. Пусть и для немного странной встречи. Что-то было в этом... Загадочное и притягательное.

- А вы умеете читать мысли, если говорите, что знаете всё, что я слышал.

Пауза. Джастин сглотнул. "Интересно, со стороны заметно, что я нервничаю?"

- Не волнуйтесь! Я не желаю вам зла. Я просто хочу поговорить. Да и Витани я трогать не стану.

Как-то станно всё это. Вроде, незнакомец вёдёт себя как и полагается в этой ситуации. Но есть, всё-таки нечто странное. Будто кто-то или что-то хотело, чтобы он сейчас начал этот разговор.

[Дэмиан Мортель]

- Моя ориентация вас ни коем боком... -фыркнул Мортель, цепляясь взглядом за подрагивающие пальцы мальчишки, - Ваши мысли даже читать не надо, чтобы понять, мистер. Я знаю то, что вы слышали, только потому, что сам же это и говорил. А вот откуда я знаю, что вы слышали...? Конспирация у вас, друг мой, хромает. Весь ваш вид словно кричит "Эй, вот он я! Смотрите на меня! Я подслушиваю важный разговор и вынюхиваю с какой-то целью информацию, которая может свести меня в могилу!"..

ПОлно издеваться. Пора бы выяснить, кто он такой, откуда знает Витани, и что ему, в конце концов, нужно от него.

- Итак, мистер Хамитьнеобязательно, я желаю узнать ваше имя прежде, чем вы поведаете мне цель вашего бесцеремонного вторжения в частную жизнь двух весьма неприятных и опасных личностей, - для пущего драматизма он добавил в последние слова баску, и хохотнул, весело щурясь. Будто не узнал только что, что вверенная ему Витани не так давно размазывала мозги Алекто старшей по буковому паркету поместья Кэрроу.

[Джастин Сэрпэнт]

- Давайте, моё имя пока останется в секрете? Пока мы не договоримся. Просто я не хочу, чтобы кое-кто узнал о некоем моём желании. - говоря "кое-кто", Джастин намекал на Витани. Мало-ли, может, она всем расскажет о его тайне.

- Насколько я понял, вы знакомы с... - он задумался. Нельзя было это говорить вот так-вот, мало-ли... Может их ещё кто подслушает. - с людьми в чёрных одеяниях. И возможно, сами являетесь таким-же.

- Если, да, то мне бы хотелось кое о чём переговорить. У меня есть, можно сказать, мечта...

парень специально не договорил. Может, он что не так понял. Тогда рассказав это он загремит в Азкабан.

[Дэмиан Мортель]

Мортель зевнул. Ах, что вы говорите, мечта у него... Нет, до чего же некоторые люди наивны, считая, что став злобным дядькой или тетькой в маске и капюшоне, они покорят мир. Ладно, не его ума это дело, хочет-получит.

-Знаешь, - он не без причины перешел на "ты", все таки юнец был весьма самонадеян, раз рискнул задавать подобные вопросы, - Тебе повезло, что я не один из них. Иначе, вместо вишенок на этом недоеденном пирожном были бы твои глаза.

Дэмиану было откровенно чихать на конспирацию и сохранение "великой" тайны Кэрроу, раз дело не касалось Витани. К ней он относился с неким подобием заботы, и если бы сейчас в ее адрес прозвучала хоть одна угроза, Мортель бы стал "одним из них, выдавив бы наглецу глаза без помощи столовых приборов. Черт, ну и мысли последнее время посещают его голову. С кем поведешься, как говорится.

- Я передам ей твое пожелание при первой возможности, и дам знать о результате. Для этого мне, конечно же нужно твое имя, иначе я тебя не смогу найти. Но прежде, скажи-ка мне, откуда ты ее знаешь?

Сообщение отредактировал Дэмиан Мортель - 10.7.2012, 21:25

[Джастин Сэрпэнт]

Мир покорять, конечно, Джастин не хотел. Да и мечтой это не являлось. Максимум желанием, выводом, к которому он пошёл при первом удобном случае.

- Поосторожнее с угрозами, мистер! Их могут услышать. И тогда... Тогда может произойти что угодно.

"О чём он только думает? Я ему ни слова против не сказал, а он начинает угрожать мне смертью. Чем не пожиратель?"

Но следующий вопрос сбил с толку парня.

- Кого? Откуда я знаю кого?

Немного обдумав всё это он всё-же не стал сразу открывать своё имя, а решил уточнить.

- Я скажу моё имя, но только, если вы дадите слова, что Витани не узнает об этом, по крайней мере, пока я не стану... Пожирателем - он еле слышно прошептал последнее слово и добавил чуть громче, но всё-ещё шёпотом. - Или пока не умру от руки Лорда.

[Дэмиан Мортель]

- Мы оба знаем, кого... Вы слишком громко думаете. Так откуда вам известно, что она имеет отношение к вашей ...ммм, скажем так, мечте? - нет, ну серьезно, Аллегра проработала несколько лет на одном этаже с авроратом, и те ни сном, ни духом, а этот молодой человек...так осведомлен, что это несколько напрягало. Или молодежь слишком умная пошла, или авроры в конец отупели.

Мортель уже устал, но такое открытое сознание ему впервые попалось, оно буквально засасывало, заставляя невольно подслушивать, и да, мастерство не пропьешь, и раз знания позволяют, почему бы и нет? Все равно он скоро окажется дома, в уютном поместье Виенн, рухнет в любимое потертое кресло возле камина, и выпьет пару-тройку порций скотча.

- Витани не узнает об этом в любом случае, зачем ей лишние переживания. А я, поверьте, больше всего этого не хотел бы, так как отвечаю за нее головой и другими важными частями тела. Вам этого достаточно, или мне расписку написать? - заметив недоуменный взгляд, Мортель усмехнулся и несколько смягчился, - Приятель, расслабься, я всегда такой, а если выпью, то еще хуже, и если мы будем..гм, сотрудничать, то тебе стоит привыкнуть. Ты смелый, но такой твой поступок не очень дальновиден, на моем месте мог оказаться кто угодно, аврор к примеру. И не понять, о чем ты говорил, может только младенец. На будущее - береги себя.

[Джастин Сэрпэнт]

- Знать определённо я не могу, просто услышал в вашем разговоре несколько фраз, намекающих на это. И то я не был уверен на сто процентов в этом.

Мужчина дал слово, что не расскажет обо всём этом Витани и начал давать советы.

- Спасибо, мне достаточно вашего слова. Расписка всё-равно не сыграет особой роли. - сказал парень, усмехнувшись и снял капюшон. - Мне не обязательно беречь себя. Разве может кто-либо, переживающий за свою жизнь проситься в... в орден, скажем так. А вот, если я стану частью ордена, я уж постараюсь не раскрывать этого никому. Даже семье. Спасибо за совет.

Парень достал из кармашка кусочек пергамента, вынул небольшую ручку, которую он нашёл в школе (Должно быть, кто-то из грязнокровок забыл) и решил прихватить на всякий случай, и записал своё имя.

"И всё-таки хорошо, что эта хрень попалась мне на глаза. Перо с собой таскать неудобно."

- Меня зовут Джастин Дэмиен Сэрпэнт. - уверенно выговорил юноша, протягивая листок. - Это на всякий случай. Мало-ли, вдруг из головы вылетит.

Ухмыльнувшись, змееуст добавил:

- Что-нибудь ещё или этих знаний достаточно?

Сообщение отредактировал Джастин Сэрпэнт - 13.7.2012, 20:10

[София д'Этамп]

День быстро перешёл в вечер, и зимняя мгла давным-давно уже плотно окутала Хогвартс, когда София подняла глаза от домашних работ своих учеников и подумала, что было бы неплохо прогуляться. Новый семестр подкрался как всегда неожиданно, и с завидным постоянством оставлял на её профессорском столе кипу исписанных пергаментов, требующих немедленной проверки. Она устало потерла лоб ладонью, щурясь и быстро моргая глазами, стараясь прогнать усталость. Всё же, нужно как-то более чётко расписывать распорядок дня, чтобы не убиваться так за проверкой. Погасив лампу, девушка вышла из кабинета, заперла дверь и отправилась по лестнице вниз.

В Гриффиндорской гостиной она была с утра, а потому не сочла нужным посетить своих подопечных ещё раз. Пусть проведут вечерок без вездесущего декана, в этом ведь нет ничего плохого. Софи выскользнула из замка, постояла немного на крыльце, задрав голову вверх и любуясь морозным ночным небом, а после легко зашагала к воротам, что-то напевая под нос. Она любила такие прогулки от школы до Хогсмида, никогда не трансгрессировала раньше, предпочитая прогуляться по родным с самого детства местам, послушать тишину, собрать свои мысли и просто банально побыть одной. В деревушке ей часто встречались старые знакомые, с кем было всегда приятно перекинуться парой слов, поболтать о разных пустяках, узнать местные новости. Вот и сегодня, дойдя до Кабаньей головы, д'Этамп поразмыслила немного, методично притаптывая снег на площади, а потом отправилась к трактиру. Стакан красного теплого вина, ненавязчивое внимание работников заведения… Всё это было уже много лет мило её сердцу.

- Добрый вечер! – приветливо поздоровалась девушка, стряхивая снег с обуви на коврике, и оглядывая небольшой зал. Посетителей сегодня было немного, зал казался таким же закопченным как и всегда, а значит, в мире есть постоянные вещи, и этому можно было только порадоваться. Аберфот как всегда сдержанно кивнул ей, и Софи прошла к «своему» столику, напротив камина. К ней тут же подскочила какая-то фигура, и девушка, не глядя, заказала теплое красное вино, стряхивая с рыжей копны волос снежинки.

Она достала из сумки книжку какого-то очередного маггловского автора со стихами, раскрыла наугад и принялась то читать стихи, а то задумчиво наблюдать за тем, как языки пламени жадно облизывают поленья. Так она и чередовала свои занятия: стих, долгий взгляд на огонь, потом опять стих… пока бармен, видимо, собиравшийся поставить перед ней на стол стакан с вином, не споткнулся и не вылил это вино ей на коленки. Сначала ей было противно и тепло, потом стало противно и холодно, и д'Этамп, как обычно, мгновенно загораясь, не хуже чем сухие березовые дрова в камине, подняла голову на тщедушного юношу, готовая вылить на его голову всё, что подвернётся ей под руку. Парень молчал и смотрел на неё как баран на новые ворота.

- Вы идиот? – вопрос был, конечно, риторическим. Софи и так было ясно, что он идиот, - Или вы немой идиот? – всё более раздражённым голосом спрашивала она, вполне справедливо ожидая хотя бы извинений.

[Франц Фесслер]

Вечер застукал зевающего и флегматично разгадывающего нудный пророковский кроссворд Франца – вот неожиданность! – за барной стойкой. Посетителей сегодня было на удивление много: целых восемь человек плавным потоком прокатились за день через «Голову», пока Фесслер тускло сверкал по залу своей подростковой субтильностью, исподлобья ненавидящими глазами разглядывая всех тех восьмерых тупиц, которым не сиделось дома в морозный денек.
Ах да, простите. Девятерых.
Скрип двери он услышал сразу: инстинктивно научился присаживаться и прятаться за бутылками с огневиски, вроде как, и нет его, и не видит он зашедшего. Но сейчас даже не отреагировал; никак ведь вспомнить не мог, как эти смешные англичане называют «gerichtssäle», а если бы вдруг удалось вписать последнее слово в кроссворд, то и подавно бы не обратил внимание на вечернюю посетительницу. Вертелось же на языке, почти с пера срывалось, когда в его мысли вдруг вторглось громогласная констатация того, что вечер-то приятный, добрый. Ну для кого как, конечно. Франц вот решил полностью проигнорировать избитое своей стандартностью приветствие, вернувшись с интересом к почти решенной головоломке, но мысль-то не удалось ухватить за хвост. Вырвалась, зараза, выскользнула, оставив после себя только пробелы да чувство неудовлетворения. И так, и этак повертев газетенку, с чувством приложил ладонью о сгнившую деревяшку, обреченно откладывая развлечение до лучших времен. А вот с гостьей-то разобраться надо, да.
Подскочил к ней проворно (раньше начнем – раньше свалим!), на автомате записывая заказ, глупыми глазами уставившись на ее изумительные медные волосы. Видеть же уже доводилось, а она такая потрясающе красивая. Теплое вино? Хмыкнул пару раз, на каблуках развернувшись, кинулся за стойку, нетерпеливые мурашки пытаясь согнать со спины: скорее бы уже закрылась «Голова», и никаких тебе больше людей, и никакой тебе больше работы. Окееей, теплое вино, так теплое вино. И лучше этой рыжей не знать, из какого винограда этой пойло делают, вот право слово.
Достал замусоленную бутылку, переливая мерно дешевый напиток в запыленный стакан, морщась от того, что придется такой волнующей девушке предлагать второсортное питье. В три шажка преодолел расстояние до ее стола, шею выгнув, чтобы заглянуть в книгу, которую она читает (непроизвольно? притворно?), да так и поставил стакан мимо полусгнившей столешницы. Прямо ей на колени. Перевернув ей на колени.
Пре-крас-но. 10 баллов, Франц.
Уже ляпнуть было хотел какое-нибудь бессмысленное, пустое, банальнейшее «entschuldige», но его опередили. Внезапно.
Конечно, он любимого папочки приходилось слышать слова и погрязнее, но за долгие месяцы молчания волей-неволей отвыкнешь от резких замечаний и подкалывающих намеков. Инстинктивно сделал пару шагов назад: не руками же закрываться от неприятностей. Покоробило, это да. Прелесть такого работы в трактире – никто не задает лишних вопросов, не лезет в душу, тем более не плюет туда. Никто вообще не говорит.
А здесь…
Стерва. Хоть и красивая безумно, но чертова стерва.
Поддавшись малодушию, засверкал глазами, разглядывая посетительницу из-под прикрытых век преданно-покорно: вдруг убедится, что он действительно умом и разговорчивостью не отличается, да и отвалит уже поскорее. Закивал подобострастно, мол, на самом деле немой. В коленках валяться у этой красотки вот совсем как не хотелось.
Первым желанием, было, конечно, просто развернуться и уйти: какое ему к чертям дело до ее мокрой мантии? Сама пусть разбирается, не Франца же заботы. Но тут вдруг этот приказной тон, какое-то сплошное недовольство, Фесслеру-то только и оставалось, что морщиться от повелительных слов. Потянул ее коротко за запястье, указывая кивком головы на уборную. Ну а что, тоже себе помощь, вдруг она не знает, как палочкой работать и пятно свести.
Но тут вдруг вина запоздало по мозгам ударила: кому бы в здравом уме понравилось, если б на него вылили нечто такое же противное, как эта темно-красная бурда. Поник минутно головой, нервно рукава теребя, все не силясь и слова вымолвить, осторожно взглядом за ее пальцы зацепился, будто благословения прося, о помощи умоляя.
Соберись, Франц, не будь такой бессильной тряпкой.
Уголки губ тут же к ушам приклеил: точно, точно сумасшедший идиот. Сильнее пальцы у нее на запястье сжал, развернулся и, четырьмя широкими шагами отмеряя расстояние между противоположными стенами «Кабанией головы», протащил ее буквально за собой к трухлявой, обветшалой двери и заулыбался еще сильнее.
Ффух. Муки совести, вроде, отпустили.
- Учачи, - хрипло, вязко, с непривычки глухо. И чертовски, чертовски неуместно.
Франц уже был готов взять себя за шкирку и с чувством пару раз приложить лбом о косяк.
Для своего же спокойствия,
для ее скорейшего исчезновения,
лучше бы было
молчать.

Сообщение отредактировал Франц Фесслер - 15.12.2012, 14:10

[София д'Этамп]

Случайные встречи ложились на полку.
Прощальные взгляды бомбили планету.
Непросто, непросто найти незнакомку,
Когда от знакомых спасения нету!

Когда вся планета – сплошное болото,
Когда вся планета – шестая палата,
А рядом всё время какой-нибудь кто-то,
Кого я не знаю, кого мне не надо.

Ну, вот… И почему на её пути встречаются подобные? Пока парень глазел на неё, испуганно моргая, Софи быстро срисовывала себе его портрет. Профессиональная, годами натренированная память никогда её не подводила, и д’Этамп составляла в своей рыжей головке этакую анкетку для картотеки, чтобы аккуратно и удобно положить её в ящик с надписью «Бесполезные идиоты – вдруг пригодится». Высокий, гораздо выше её самой, совсем худощавый и какой-то задерганный, он чуть было не вызвал у неё чувство жалости. Впрочем, эта секундная слабость мгновенно прошла, потому что просто так Софья жалеть совсем не умела (да, чего тут греха таить, она вообще никого не жалела кроме ближайших родственников), а причин, по которым к нему должно было быть проявлено снисхождение, рядом не наблюдалось.

- Что вы молчите? – её голос взрывал тишину и казался совершенно нереальным в этом пыльном и затхлом, но почему-то любимом ею месте, - Я не думаю, что в бармены берут немых! И уж тем более я не ожидала, что есть настолько криворукие создания! – она заглянула ему в глаза и почему-то замерла на секундочку, пытаясь определить, что с ними не так и почему, отчего у неё холодок пробежал по коже, противно облизывая спину от шеи до поясницы. Странноглазый, немой, совершенно неправильный и какой-то неприспособленный для этого мира. И что он смотрит?

София ещё держала себя в руках, понимая, что в рамках этой вселенной пролитый стакан вина ничего не значит. Этому парню всего-то нужно было просто извиниться и принести другой стакан с тёплым вином, чтобы нервный, не слишком уравновешенный и отстраненный от своей работы аврор мог и дальше спокойно насладиться вечером. Но он этого не сделал. Нет, наоборот, зачем-то схватил её за запястье, мельком показав шрамы, и потащил к противоположной стене, с улыбкой, как будто ребёнка в парк вывел в солнечный денёк. А Софи, тоже непонятно почему, пролетела эти четыре шага, всё ещё не в силах отвести глаза от порезов на некрасивых, узловатых руках.

- Удачи?! – недоумённо переспросила, уже бесстыже рассматривая кисти, и тут вывернула ладонь так, что уже его рука оказалась зажата между её пальцами, а девушка, перевернув его ладонь вверх, изучала бледные, розовые, бардовые и свежие полосы, испещряющие кожу, словно он стремился перечертить всё: линии жизни, судьбы, любви, ума… Всё, что только смог дать ему мир или чего не смог тоже.

Отпустила. Дёрнула плечом, а потом, ни слова не говоря, скрылась в туалете, на ходу доставая волшебную палочку, чтобы избавиться от пятна. Дверь за ней закрылась, и д’Этамп, мгновенно высушив одежду, прислонилась к стене. Странные бармены работают в этом месте… Неужели так тяжко? Она хотела было умыться, но, поглядев на умывальник, побрезговала и просто приложила холодные ладони к щекам. Лицо горело, как и всегда после её дурацких вспышек гнева. Впрочем, София остывала также быстро, как и загоралась. Организм протестовал, не давая тратить силы на ерунду и приводя её в чувство. Мельком глянув на себя в зеркало, она вышла обратно в зал, огляделась и тут же подошла к стойке, за которой пряталось… то есть прятался этот юноша.

- Бокал тёплого вина, пожалуйста, - на место она уходить не спешила, - Ну, и кто ТЫ у нас такой?

[Франц Фесслер]

Пристальное внимание к его персоне раздражает. Руку вырвать хочется, но Франц привык держать хорошую мину при плохой игре, приноровился почище, чем бутылки с огневиски носить. И даже если там совершил ошибку, то ничего, ничего не мешает не оплошать хотя бы с тем, чему всегда пытался научить отец. Сглатывает непривычно, за лицом ее следит, более всего просто желая под землю провалиться. Но держится, держится, ни один мускул даже малейше не дрожит на лице, только в глазах плещется паника. Об этом никто не должен знать. Францу стыдно за свою слабость и саморазрушение. Францу стыдно, но он не сдается, холодно выдерживая мгновение. Даже кончики пальцев замерзают.
Она уходит в уборную, и лед трескается неровными трещинами по всей длине.
В закрытую дверь смотрит, будто пытаясь ответ найти, написанный под выцветшей от времени «W», но там по-прежнему лишь парочка неловко перекрашенных ругательств под облупившимся лаком и наполовину вырванная дверная ручка. Ничего пророчески нового, ничего интересного. Франц все еще чувствует себя яростным апостолом и демоном печали, пока медленно, словно тумане, на мысочках поворачивается на 180⁰ и срывается бегом за стойку.
Кажется, Франц потерял бутылку божоле.
Хотя. Он надежду потерял, а вы о вине.
На колени устало падает, прикрывая голову руками, взад-вперед раскачивается, отсчитывая барахления неисправного сердца. Громоздкий Франц, Франц неуместный. И не спрячешься же за пустой деревяшкой, и секреты не спрячешь, но скрип двери уборной все равно как из-за помутневшего стекла, а вопросы этой девушки – как пустые слова, соединяющие очередные минуты бессмысленного существования.
Лучше бы она ушла. Лучше бы поимела совесть и сделала вид, что ничего, ничего необычного в куче шрамов нет. И в нем – тем более.
Вино смешивается с отблесками огня из камина и пылью мерно, как по сценарию. Франц сосредотачивается на темно-красной жидкости, оттягивая момент, когда вежливость дернет за конечности, заставляя ответить. Подогревает его долго, старательно, чего раньше никогда не делал: вдруг у нее пальцы заболят от раскаленного стекла, и снова она выкинет что-то невообразимое. Нет, спасибо. Дважды на одни и те же грабли – для наивных идиотов. Даже если грабли все такие распрекрасные и рыжие и с холодными нотками в железном голосе. Особенно поэтому.
- Я Фердинанд, - специально коверкаешь слова, ближе к родному немецкому произнося, акцент искусственно усиливая. Сам не понимает, зачем именем отца назвался. Чтобы отгородить свою личность от дурного? Двигает к ней бокал долго, он оставляет светлый след на грязной, запыленной столешнице. Тут же отворачивает, глаза пряча, и руки за спину убирая – вроде как, и не с ним эта неловкая заминка минут 15 назад произошла. Насвистывает тихо «Ja, wir sind die lustigen Holzhackerbuam» куда-то в потолок, пальцами по столешнице выстукивая совершенно другой ритм, какой-то военный марш. Идеальное сочетание.
Может показаться, что это очень и очень бредово.
Ну вообще-то так оно и есть.
- А вас как зовут?
Паузы между словами затягивает, говорит так, будто из разговорника эту фразу выцепил. Горчит на языке от ее слишком близкого присутствия (сколько в этой стойке ширины? сантиметров 40?), но Франц, как стойкий оловянный солдатик, даже не дергается, не поддается едкому желанию вытолкнуть ее ко всем фуриям за дверь, и пусть там мерзнет, пока он сам методично надерется до состояния невменяемого Мерлина. Но он набирает в грудь побольше воздуха, а во взгляд добавляет больше оленячей испуганной искренности и настоящей заинтересованности, учтивости. Примерный няшка. Картина маслом.
- Кем вы работаете? Что вас сюда привело?
Такое нужное «извините» сглатывает. Пусть думает, что Франц и слова-то такого не знает. Пусть вообще сваливает. Франц так не любит агрессии в отношении себя, а девушка уж слишком походит на аудитора и инквизитора в одном лице, чтобы он вдруг решил вылить грустную историю своей жизни ей на голову. Перебьется, а уж с ее склочным характером – тем более. Ну же, пей свое вино и уходи, не надо лезть в душу Францу, тем более – пытаться туда плюнуть. Отворачивается многозначительно, но через некоторое время вновь смотрит на нее, нацепив на мордашку поддельную-поддельную улыбочку.
- Мадам угодно что-нибудь еще?
Меню искать лень, да и он надеется, что она его наизусть помнит. Медленно, мелкими шажками, будто под дулом тысячи ружей, продвигается влево, подальше от этой рыжей, поближе к недавно вымытым тарелкам. Обтирает их грязной тряпкой, хоть это совсем и не требуется, то и дело заинтересованные взгляды кидая на нее. Может, одна из тех, кто в слезах закидывается виски и выкладывает, как все надоели, бедному попавшемуся под руку бармену?
Очень хочется верить, что да.
Очень не хочется думать, что она расковыряет ему душу своими внимательными взглядами.

Сообщение отредактировал Франц Фесслер - 22.12.2012, 0:49

[София д'Этамп]

Сразу было видно, что этот юноша разговаривать совсем не желает, и что вообще диалог с другими людьми ему в этой жизни не только не нужен, но и неприятен. Весь его вид кричал Софи «уходи отсюда!», зажатые плечи, напряженная спина, какие-то резкие и неловкие движения… Любой другой человек почувствовал бы себя рядом с ним некомфортно, кинул бы на стойку пару монет и убрался бы от него подальше, на свет, к нормальным людям. Любой другой нормальный человек, но не София. На её вкус, любое противодействие и неприятие её как личности, заставляло подсаживаться поближе к такому человеку, подпирать подбородок ладошками, удивленно таращить зеленые глазищи и зачарованно смотреть и думать, а что же это за чудо такое дивное, что хмурится и что не видит в окружающем мире ничего стоящего внимания, ничего хорошего. Ей показался забавным непривычный для слуха немецкий акцент, странное имя…
- Фердинанд?! – она словно попробовала его на вкус, произнеся вслух, и это имя ей не понравилось. Слишком тяжелое, слишком громоздкое для такого… невесомого создания. Пока он суетился за стойкой, производя какие-то сложные манипуляции с вином, Софья беззастенчиво продолжала его рассматривать, отмечая и худобу, и загнанный вид, то и дело отыскивая взглядом его руки. Если бы это не было совсем неприлично, она бы, не мешкая, прижала его к этой чумазой стенке и заставила показать их ещё раз. Больно было интересно рассматривать нагромождение рубцов, пишущих его историю. И ведь при желании можно было легко свести все эти следы, обратившись к колдомедику, но отчего-то Фердинанд этого не желал, как будто делал на себе зарубки, словно Робинзон Крузо, отсчитывая свои дни на безлюдном острове. Бармен же, видимо, отсчитывал дни, проведенные среди людей, и, окажись он на острове, то был бы несомненно счастливее, чем здесь.

- Виенн, - односложно представилась София. В таких случаях она предпочитала пользоваться своим вторым именем, не то чтобы осторожничая, а просто не желая сразу раскрывать все карты. Нет, она не думала, что он может оказаться опасен. Самым опасным человеком Фердинанд был для себя самого. Для определения этого факта не требовалось иметь особое чутьё или знать его много лет. Его вырванность из этого мира видна была невооруженным глазом, а сама Софи чувствовала её, словно неприятный холодок, заставляющий её то и дело неуютно поёживаться.
- Какая разница? – она проигнорировала два его следующих вопроса, раздумывая о том, а стоит ли продолжать навязывать ему своё общество. Потихоньку потягивая тёплое вино, София не чувствовала ни неловкости от слишком часто повисающих в воздухе молчаливых пауз, ни чувства вины за то, что она мучает этого человека своим пристальным вниманием, хотя самое лучшее было бы сказать спасибо за помощь и вино и уйти.
- Не думаю, что тебе хоть сколько-нибудь это интересно, - она улыбнулась, не насмешливо, ясно, продолжая его рассматривать и раздумывать о том, как же он сюда попал.
- Мадам угодно попросить тебя об одолжении, - она оглянулась, выискивая взглядом Аберфорта, - Эй! Аберфорт! Я всё равно ваш последний клиент на сегодня. Мне нужно украсть твоего бармена ненадолго! Ты не против? – бурчание из какой-то каморки слева подтвердило догадку Софи, что Аберфорту будет всё равно не только если она украдет его бармена, но даже если она и съест его прямо у него на глазах.

- Ну, вот! – голос её звучит жизнерадостно, совсем неуместно здесь, но д'Этамп всегда плевать, где она уместна, а где нет, она всегда делает то, то чувствует и идёт туда, куда считает нужным, по пути захватывая тех, кто не успел покрепче уцепиться за что-то вроде грязной барной стойки. Кто не спрятался – Софи не виновата. А Фердинанду не спрятаться и вовсе. Вот она за секунду перемахивает через стойку и оказывается к нему очень близко.
- Привет-привет! Никогда не оказывалась на этой стороне… И вот это вино я пила? – она подбросила в руках бутылку Божоле, весело морщась, - Видимо, в теплом виде я могу выпить всё, что угодно. Собирайся? На улице снег, - она сказала это так, как будто они ждали этого снега не один год, и сейчас, наконец, самое время выйти наружу, чтобы сказать ему «привет» также беззаботно, как София только что опять здоровалась с Фердинандом.

- Ты в состоянии подарить мне три круга вокруг Кабаньей Головы на свежем воздухе. Пойдём, или я вытащу тебя за руки, - в голосе не было угрозы, просто твердое обещание того, что она сделает, как скажет, - Проветримся, а потом ты вернёшься обратно.

[Алистер Флетчер]

Сегодня Алистеру вдруг отчего-то захотелось посетить одно заведение в Хогсмиде, где он не был довольно-таки давно, но куда раньше частенько заглядывал. Трактир «Кабанья голова», местечко, где всякий народец собирается. Но в то же время там можно было выведать кое-какие последние новости, если внимательно прислушиваться к разговорам. Флетчеру давно уже нужно было получить кое-какую информацию о том, что происходит в мире, да и повидаться с Аберфортом не мешало бы. Этого волшебника вообще понять было трудно, как-никак, брат Дамблдора, хранящий множество секретов. Решив, что ему действительно необходимо посетить это заведение, мужчина трансгрессировал в Хогсмид, а точнее на одну из его улочек, откуда уже отправился напрямую в трактир.
И вот, показался трактирчик. «Кабанья голова», как всегда, была наполнена различными людьми, хоть их и не было слишком уж много. Это место всегда относительно пустовало, в том плане, что мало кто сюда заходил отдохнуть. Алистеру же здесь не то, чтобы нравилось, но и отвращения или чего-то негативного к этому месту он вовсе не испытывал. Подойдя к барной стойке, он перекинулся парой слов с барменом, крикнул приветствие Аберфорту, который, как обычно, ковырялся где-то в подсобке, и заказал себе выпить немного. Бармен тут же исполнил его желание, я стопка огневиски через полминуты уже грела нутро Флетчера. Самое то после дороги, особенно после трансгрессии, как считал маг. Относительно расслабившись и почувствовав себя вполне уютно, мужчина огляделся.
Кто-то из посетителей скрывал своё лицо под капюшоном, кто-то не скрывался, но тех Алистер не знал, а узнать, знаком ли ему кто-то из скрывающихся, не было возможности. Потому Флетчер понял, что придётся коротать вечер в компании бармена, слушая от него последние новости. А что, неплохое время провождение. Хоть узнает, что в мире творится, более точно. Потерев ладони друг о друга, старина Алистер заказал ещё рюмочку огневиски и пустился в «дальнее плавание», а точнее в долгую беседу с барменом, спрашивая у него то одно, то другое. Кое-что паренёк действительно знал, и новая информация радовала волшебника. А кое-чего даже бармен не знал, и вот это уже огорчало. Пока Флетчер трепался с барменом, дверь распахнулась, и в трактир вошёл кто-то ещё. Алистер невольно оглянулся, так как привык уже быть всегда настороже, и глянул, кого это принесло сюда на ночь глядя.

[Джек Донован]

В Хогвартсе начались каникулы, по которым Джек за столько лет успел даже соскучиться. Нельзя сказать, что он сильно тосковал по выходным, приуроченным к Пасхе, ведь в это время как раз начиналась основная подготовка к экзаменам, до которых оставалось всего лишь несколько месяцев, но самого ощущения, когда ты просыпаешь утром и в твоей голове появляется мысль: "вот они, каникулы!" - ему не хватало. Очень не хватало.
Проведя весь день за выведением последних оценок и заполнением журналов и прочих документов, Донован со спокойной душой отправился в Хогсмид - в этом году никто не сдавал Историю квиддича в качестве факультатива, поэтому впереди у Джека была целая неделя, даже с лишком, практически полностью свободная от работы.

- Доброго вечера, - пробурчал он, пройдя очередную проверку и наконец выбравшись с территории школы.

На дороге, ведущей в деревню, не было видно ни души, поэтому Джек, не став озираться по сторонам, запел себе под нос какую-то приевшуюся вот уже не впервые песню о каких-то розах и гномах в саду Августины. Через некоторое время волшебник оказался на главной улице Хогсмида и вдруг осознал, что так и не придумал, а куда, собственно, он собирается. Усмехнувшись самому себе, Джек направился в сторону местного трактира, решив, что стаканчик огневиски перед сном не повредит. По пути к заведению Донован встретил одного из преподавателей школы, а тот, по всей видимости, сочтя своим долгом разузнать, куда же направилась милая Тереза, начал расспросы. Пока Джек пытался отвертеться от коллеги, рассказать ему все равно было нечего, у входа в "Кабанью голову" промелькнула подозрительно знакомая шляпа и парень, попросив у профессора прощения за прерванную "беседу", проследовал за ней, а вернее, за ее владельцем.

- Кого я вижу! - воскликнул, довольно улыбаясь, Джек, усевшись на стул рядом с мужчиной в той самой шляпе, - Вы ли это, дорогой крестный?

Джек крепко пожал ему руку в знак приветствия и заказал выпивку. Он был рад встретить дядю спустя долгое время, что тот по известным, хотя и не для всех понятным, причинам вынужден был исчезнуть с радаров, детекторов и проявителей нынешней правящей верхушки, но и тот факт, что Алистер вдруг решил показать себя миру, вот так просто появившись в забегаловке вроде "Головы", где в любой момент могли появиться люди в масках, настораживал и заставлял Донована думать, не случилось ли что дома.

Сообщение отредактировал Джек Донован - 7.3.2014, 16:01

[Алистер Флетчер]

Алистер услышал знакомый голос, когда обернулся. Ох, и не ожидал он увидеть здесь того, кто предстал перед ним. Серьёзно, Джек Донован, крестник? Что-то в последнее время слишком часто ему везёт на встречу с Донованами. Сначала к Тессе сам заявился, потом к Доновану старшему. А теперь встретил здесь Джека. Что же, возможно, это и к лучшему. Флетчер сможет рассказать чуть раньше крестнику о том, что теперь тоже будет работать в Хогвартсе, преподавать Историю Хогвартса, которая так интересовала его ещё в детстве. Ухмыльнувшись в ответ на слова парня, мужчина подумал о том, как всё-таки за последнее время тот изменился, за то время, что они не виделись. В общем, маг, глядя на сидевшего рядом крестника, решил рассказать тому всё сейчас.
- Джек? Не ожидал тебя здесь увидеть! Ты и в таком месте! Ну, я это, я, а что, не видно? – ухмыльнулся волшебник, пожимая тому руку. - Слышал, ты в Хогвартс перебрался, профессором теперь стал. Квиддич преподаёшь, так ведь? Не удивительно, ты же всегда любит на метле воздух рассекать, с самого детства. Наверно, с первой твоей игрушечной метлы. Что ты тут забыл, милок? Неужели заскочил, как твой добрый дядюшка Алистер, согреть грудь рюмочкой огневиски? – Флетчер даже рассмеялся. – Не верится, что ты и в этом пошёл в меня. Ну да ладно. У меня тут для тебя кое-какие новости имеются. Думаю, их стоит донести до тебя прямо сейчас, - и, осушив вторую по счёту рюмку, маг принялся рассказывать крестнику то, что собирался.
- В общем, с первого сентября вы с тобой будем видеться намного чаще, - хмыкнул он. – Отныне я – преподаватель школы чародейства и волшебства Хогвартс. И мой предмет – История Хогвартса. И да, не беспокойся, всё в порядке с Донованами, - улыбнулся Флетчер. – Решение пришло неожиданно и спонтанно. Преподавать значит не скрываться больше, жить нормально и в то же время помогать студентам, опекать их, оберегать от нового строя в своей манере. Ведь ты же понимаешь, что от студентов хотят новые власти, - негромко обращаясь к крестнику, заявил Алистер. – Да, они хотят воспитать студентов со своим мировоззрением. И нельзя подобного допустить. В общем, в школе я смогу быть свободнее в действиях, нежели где бы то ни было.
Мужчина внимательно смотрел на Джека и гадал, что же он думал на самом деле обо всём происходящем. Задумавшись об этом, Алистер стал постукивать пальцами по поверхности барной стойки. Он поинтересовался у крестника, хоть и не открыто, что тот думает по поводу сложившейся в ситуации в школе. И косвенно попросил рассказать ему о том, что сейчас происходит в школе, к чему Алистеру нужно быть готовым. Чуть склонив голову на бок, мужчина ждал, пока получит ответ. И, кроме того, его действительно интересовала сложившаяся ситуация в Хогвартсе, он хотел знать, к чему быть готовым.

Сообщение отредактировал Алистер Флетчер - 7.3.2014, 21:46

[Джек Донован]

- В таком месте - передразнил крестного Джек, - Уже и выпить свободно нельзя. Вот, везде матушкины глаза!

Он деланно закатил глаза и выпил содержимое рюмки, совсем не поморщившись. Он вдруг подумал, что так скоро можно и спиться, но внутренне отмахнулся от подобных мыслей и заказал себе еще стаканчик.

- Намного чаще, чем не видеться вообще? - съязвил Джек.

Ему казалось, что в семье Донован главное место человека, которому не все равно, занимал именно он. Подвинуть его с пьедестала могла, наверное, только мама. Ему постоянно приходилось беспокоиться о сестре, о родителях, об Алистере... Разве что, брат доставлял намного меньше хлопот по сравнению с остальными, и за это Джек был ему безгранично благодарен.

- Извини. Мы беспокоились и все такое.

Он снова махнул виски, отказавшись от закуски. Он посмотрел на крестного. Нет, все-таки он был рад видеть его живым и, кажется, здоровым, но можно же было хоть как-то сообщить новости о себе!

- Преподаватель, говоришь? - Джек улыбнулся одними кончиками губ, - Неплохо, вполне неплохо. Как же им удалось уговорить Бинса уйти наконец в заслуженный отпуск? Смотри, как бы он не отомстил за то, что ты его того, с места сдвинул, - он ухмыльнулся, - Рад, что тебя назначили в Хогвартс.

Да, он действительно радовался за Алистера несмотря на то, что внешне выказывал сплошное недовольство и хмурый вид. Джек пропустил мимо ушей скрытый вопрос крестного об обстановке в школе - рассказывать об этом ему сейчас совсем не хотелось, да и было ли о чем говорить? Ситуация здесь, ситуация там, все одно.

- Про Тессу ты, наверняка, уже знаешь, - он перевел тему, - Как-то она слишком быстро смоталась из школы на каникулы. Неожиданно, - он усмехнулся, вспомнив сияющее от счастья и нетерпения лицо сестренки, - Как бы не окольцевали ее там без меня! - добавил он с улыбкой, совсем не против того, чтобы жизнь уже не малышки Тессы наконец устроилась должным образом.

[Алистер Флетчер]

- Если будешь так пить, в два счёта сопьёшься, - ухмыльнулся Флетчер. – Хоть бы закусил чем-нибудь. Это только я могу много пить и не пьянеть. Да и вообще, пить надо уметь. А ты, судя по всему, ещё не совсем научился, - хмыкнул мужчина. Он соскучился по крестницу и был безумно рад его видеть. – Хей, парень, ты, видимо, уже плохо соображает после выпитого. Историю Хогвартса Бинс не преподаёт, он преподавал, кажется, всегда историю магии. Но его уже какое-то время назад сменил другой преподаватель. А кто вёл Историю Хогвартса до меня, я и не знаю толком, - пожал плечами маг. – А что, ты не веришь, что я могу быть преподавателем? Ещё как могу! Вот удивишь! И я рад, что меня назначили. Буду ближе к вам, негодникам.
- Хм, что касается Тессы, то тут вообще занятная история, - усмехнулся преподаватель. – Виделся с ней сравнительно недавно. В общем, я пришёл к ней домой как раз в ночь перед отъездом. Так вот, мне удалось повстречаться с её… новым парнем, - вздохнул Флетчер. – Не скажу, что тип – лучший для неё вариант. Но не мне судить. Да и вообще, знаешь, кажется, он действительно намерен сделать ей предложение, - хмуро добавил Алистер. – Не то, чтобы он совсем мне не понравился. Но, чёрт подери, мы успели подраться. Да, я открыл ему дверь вместо Тессы, но это не повод разукрашивать мне лицо, - вспомнив ситуацию, ухмыльнулся повеселевший волшебник. – Надеюсь, мы всё-таки поладим. Кажется, он действительно любит Тессу, что бы там ни говорил и что бы ни строил из себя. Ты, кстати, с ним ещё не знаком? А уж как для меня неожиданно, - вздохнул Алистер.

[Итан Дженкинс]

Дженкинсу уже порядком надоело сидеть в штаб-квартире и никуда не высовываться. После нескольких вылазок, которые он совершал тайком, прошло уже много времени. Молодой человек засиделся на месте. Конечно, он облажался, попался пожирателям и все дела, однако сидением взаперти исправить ничего было нельзя. Да и ничего не успели мучители толком узнать от него. Так что вина Итана не была такой уж большой. Сидя же под «домашним арестом», он чувствовал себя беспомощным, всё чаще начинал вспоминать о Хогвартсе, о беззаботных днях детства, когда можно было вести себя как угодно, поступать как угодно, не боясь быть убитым. Теперь же всё изменилось. Приходилось оглядываться, нет ли слежки, и всё такое прочее.

В конце концов, устав сидеть на одном месте, экс-гриффиндорец совершил очередную вылазку, на этот раз в Хогсмид. Эта деревня была самой ближайшей точкой к Хогвартсу, его любимому замку, школе, которую молодой человек частенько вспоминал, по которой очень ностальгировал. В школе они с сестрой были вместе и никогда не расставались, а теперь он вынужден был отослать девушку в Америку, где та жила в относительной безопасности. А обо всём том, что было дорого Итану, напоминала ему деревенька, где он веселился с друзьями и сестрой в школьные годы. В общем, вынужден волшебник был податься именно туда по многим причинам. И выбрал не паб «Три Метлы», а «Кабанью голову». Почему, сам не знал. Логичнее было затеряться в толпе «Мётел», но потянуло его именно туда. Наверняка опять на неприятности нарвётся.

Решив пока что ничего не заказывать, а просто погреться в помещении, он уселся за один из столов. Осень выдалась холодной, чувствовалось постепенное приближение зимы. Итан грелся, но уютом в этом заведении и не пахло. Он собирался немного посидеть в этом трактире, после чего отправился бы куда-нибудь, где не привлекал бы внимание. На нём сейчас был капюшон, но, если присмотреться, Итана можно было легко узнать. Роста молодой человек был немалого, практически двухметрового. Да и вообще, капюшон не так уж и хорошо скрывал его лицо. Хотя самому Дженкинсу казалось, что маскировка соблюдена. Палочка была наготове в рукаве правой руки, где её сжимали пальцы. Но пока что уходить парень не собирался. Может, даже успеет выпить чего-нибудь перед тем, как двинется бродить по деревне.

[Драко Малфой]

Очередной провал в погоне за аврорами выбило Драко из равновесия: Лорд был разочарован, тетка в бешенстве и, не важно, что она сама упустила д'Этамп - сам Драко сделал для ее поимки гораздо больше, чем Белла, однако это не помешало ей во всем обвинить своего племянника. Драко был на время отстранен от более глобальных работ, если так можно было назвать бесчинства, которые устраивали Пожиратели и направлен на патрулирование Хогсмида в помощь к каким-то оборотням. Их он, по обыкновению, игнорировал и решил обойти несколько заведений в одиночестве, жалея, правда, что рядом нет ни Крэбба, ни Гойла - его верных спутников с первого курса.

Драко опустил голову вниз, натянул капюшон до носа и неторопливо отправился инспектировать вверенные ему несколько точек. Ему было скучно и лениво, он не понимал, зачем он здесь - встреть он мало мальски опытного аврора, даже не станет его задерживать, хоть и знал, что получит потом по заслугам за отвратительную службу. У Малкин было тихо, поэтому молодой человек не стал задерживаться в магазине с ширпотребом и двинулся дальше, вниз по улице. Проходя мимо " Кабаньей Головы", Драко случайно посмотрел в мутное, заляпанное стекло и нахмурился, как говорится, что-то кольнуло и заставило прикоснуться к такой же жирной и мерзкой ручки двери, чтобы проверить свои догадки. Внутри стало на мгновение тихо, все кто сидел за шаткими и убогими столами, обратили взоры на него - вечно недовольного и депрессивного Драко Малфоя. Он, в свою очередь снял капюшон и прищурил холодные серебристые глаза, брезгливо скривившись. Что же тут не так? Кто здесь кажется инородным телом?

[Брэндон Саффолк]

Что он тут делает? Что он тут забыл? Лицо Саффолка отражалось в многочисленных витринах, где-то бедно украшенных, где-то поярче и побогаче, искажаясь словно в калейдоскопе - мозаика. Его шарф размотался и свисал почти до самой земли, рискуя собрать всю осеннюю жижу в себя и стать далеко непотребным для дальнейшего использования, превращая статного молодого преподавателя Хогвартс в бомжеватого вида человека-попрошайку ,что в выходной день проник в Хогсмид, чтобы "обуть" ребенка-первокурсника на несколько сиклей или, может повезет - галлеонов. Походы в Хогсмид перестали доставлять Саффолку хоть мало мальское удовольствие, но отречься от сопровождения милых и восторженных третьекурсников, которые пороху еще не нюхали, он не мог - навязали, прикрепили, обязали. Слава Мерлину, на четвертом или пятом магазине, студенты потеряли разум и Дани смог улизнуть из этой галдящей толпы, напоминающей улей докси в период несения яиц! Теперь профессор мог беспрепятственно зайти в какой-нибудь паб и согреть свою одинокую душу или написать кому-нибудь из прошлого письмо, благо сов в Хогвартсе было много на случай если его филин где-то отсыпается. К слову сказать, Баки был ленив и письма носил неохотно, поэтому в совятне он ходил королем, жрал чужие галеты и охотился на крыс и жаб, которых привозили дети, поэтому смертность среди питомцев данного размера была весьма велика. Так же Баки не гнушался клубкопухами и маленькими кошками, но с последними было сложнее, несомненно.

"Кабанья голова" - не самое удачное место для романтических загогулин, но по крайней мере, единственное место где не было ни одного студента, чем и поспешил воспользоваться Саффолк, радостно распахнув дверь и тут же запутавшись в собственном шарфе, не замечая что через секунду он столкнется с молодым человеком по имени Драко Малфой.

- Прошу прощения. - Поднимая глаза, говорит Дани и на лице его застывает неопределенность. Драко - человек, с которым он проучился бок о бок целых пять лет, четыре из которых тот со своими дружками всячески издевался над неказистым Брэндоном и лишь под конец обучения вдруг соизволил разглядеть в Саффолке потенциал. Поздно, друг мой. Слишком поздно. И несмотря на ту якобы дружбу, lани был хитер и изворотлив. Он позволил Малфою думать, что забыл все годы издевательств, что улыбается искренне и делает что-то для него и его приближенных с радостью. Хотя, будь его воля, он бы с такой же радостью подсыпал им в кувшин с соком смертельного яда!. - Драко? Какая встреча. - Расплывается в неискренней улыбке и понимает, что Малфой несчастный человек, из которого высосало последние остатки жизни какое-то существо. И имя ему... Впрочем, зачем его лишний раз вспоминать. - Ты что тут? Как ты? - Все эти вопросы не для чего. Просто Дани чувствует, что у Малфоя тут дело, которое ни к чему хорошему не приведет. - Как отец? Ребята? - И снова тысячи вопросов, не отводя свои темные глаза от блеклых, серебристых с черной точкой зрачка глаз Малфоя. Не нужно, чтобы он рассматривал что-то дальше чем фигура Саффолка. Ну хотя бы пять минут.