Гостиница «Три метлы» располагается на главной улице Хогсмида практически в самом центре деревушки. Это четырёхэтажное здание из серого кирпича с острой черепичной крышей, на вершине которой находится каминная труба. При входе в гостиницу висит деревянная табличка с названием заведения.
Первый этаж полностью занимает паб, где обедают постояльцы гостиницы, а также прохожие. Ресторанчик «Три метлы» также пользуется популярностью у учеников и преподавателей школы Хогвартс. По выходным здесь очень много посетителей.
Сама гостиница занимает верхние три этажа. На втором располагается стойка регистрации и несколько семейных комнат. Третий и четвёртый этажи рассчитаны на одноместные и двуместные номера.

Для Блэр сегодня неожиданно наступил лучший выходной семестра. Потому лучший, что когда она завтракала в Большом зале, перед ней опустилась сова Реджинальда, принесшая записку с просьбой о встрече. Забыв моментально обо всём на свете и оставив недоеденный завтрак на тарелке, семикурсница кинулась в подземелья, чтобы принять достойный встречи с женихом вид.

Торопливо копаясь в ворохе одежды, слизеринка с неодобрением заметила, что за прошедшие после письма Крауча дни волнения, похудела так, что без труда могла повернуть застёгнутую юбку вокруг своей оси. Надеясь, что Реджи не обратит внимания на сей факт, если она наденет платье, девушка выбрала новое, светло-серое с черными узорами, цепочку с черными каплевидными камешками, набросила на плечи горностаевую тёплую мантию и поспешила в Хогсмид. В гостиницу «Три Метлы».

До выхода с территории школы она шла относительно спокойно, но потом, пользуясь тем, что никто из младшекурсников и профессоров не увидит всегда невозмутимую старосту в таком состоянии, бросилась бежать. Она слишком соскучилась… Не верилось, что через несколько минут она увидит Сандерса, прижмётся к нему, расспросит обо всём. Влетев в паб, Уолдорф, не обращая внимания на посетителей, бросилась к ведущей в номера лестнице и взбежала на третий этаж, еле удерживаясь от желания перепрыгивать через ступеньки. Наконец перед ней оказалась дверь с цифрой «5» и Блэр, раскрасневшаяся от такого непривычного кросса, нажала на ручку.

Реджинальд уже был в номере, стоял в центре комнаты и видимо сам недавно успел войти. Ей показалось, что за прошедшее с их последней встречи не очень долгое время, он словно повзрослел, в глазах читалась какая-то серьёзная, незнакомая ей нотка. Но это был её Реджи и ничего кроме этого Би сейчас не интересовало. Не тратя время даже на то чтобы скинуть мантию или поздороваться, юная графиня бросилась к будущему супругу и прильнула к его губам в поцелуе, обнимая за шею. Впервые с начала этого тяжелого семестра она была абсолютно счастлива, и сердце её трепетало в груди, как бабочка. Наверное, прошло не меньше минуты, прежде чем девушка нашла в себе силы оторваться от губ экс-слизеринца:

-Реджи… Я так соскучилась – улыбнулась она, снимая белую мантию и вешая её на подлокотник кресла. Теперь Блэр обратила внимание на обстановку номера – кровать, кресло, стол, стул… Для этой гостинцы номер видимо считался дорогим, но на вкус слизеринки был той ещё дырой. Салазар, как же ей хочется домой… Нет, не в Ирландию, теперь с этим словом ассоциировался у неё Уэльс:

-Есть что рассказать? – поинтересовалась аристократка, снова подходя к юноше и положив голову ему на плечо. Его спокойствие, холодный запах парфюма, просто осознание того, что он рядом. Только сейчас, наслаждаясь этим, она поняла, насколько истосковалась.

Хогсмид. Честно говоря, Реджинальд при других обстоятельства не назначил бы свидание Блэр именно здесь. Но как говорится, превратности судьбы иногда заставляют совершать такие поступки. После получения Метки Пожирателей, Реджинальд стал таким же, как Крауч. Теперь он не принадлежал ни себе, ни даже Блэр. И об этом ему нужно было с ней поговорить, к тому же они давно не виделись, он долго молчал, скучал по ее милому личику, по ее теплым губам и шелковистой коже. И вот время пришло, Сандерс написал небольшую записку, в которой назначал встречу в «Трех метлах» в пятом номере, который считался самым люксовым там. Впрочем, Сандерсу было плевать на обстановку – ему хотелось видеть Уолдорф и всё.

Он вошел в эту неуютную комнатку и не успел обернуться, как дверь заскрипела, и на него обрушился целый ураган страстей. Блэр целовала его, обнимала и наконец, затихла, прижавшись щекой к его груди. Реджинальд улыбнулся, обвивая ее талию руками, крепко притиснув к себе, вдохнул тонкий и теплый аромат, исходивший от ее волос.

- Я тоже скучал, милая. – Он заглянул Уолдорф в глаза, скромно улыбаясь. Хоть они и виделись не так давно, Блэр успела приобрести в свой облик еще больше женственности и шарма. Она становилась настоящей красоткой, которую заполучить - можно только мечтать. Интересно, что скажет она, так переживающая за тех, кому не посчастливилось дожить до естественной смерти? Ведь она не знает никаких подробностей о том, как он получил Метку, кого ему пришлось убить для этого. Возможно, Блэр испугается того, кем стал Реджи, возможно не захочет какое-то время прикасаться к нему, избегая как чумного?

- Есть что показать. – На манер вопроса Уолдорф, ответил Реджинальд и сделал шаг назад, к окну. Теперь, имея на своем теле подобный знак, спокойно открывать его он не мог. Проверив, что никто и ничто не помешает демонстрации, юноша закатал рукав, позволяя его будущей жене взглянуть на Метку.

-Показать? – Блэр нехотя отстранилась, с сожалением почувствовав, как жених убирает руки с её талии. Она словно стала голодной до прикосновений, хотелось, чтобы их телесный контакт не прерывался ни на секунду. Вместе с тем каким-то шестым чувством девушка понимала, что именно собирается продемонстрировать ей жених… Долгие дни нервного ожидания, похоже, были закончены. Реджинальд закатал рукав, и Уолдорф быстро подошла к нему, схватив похолодевшей рукой за запястье – сердце билось так, что, казалось, вот-вот вырвется из груди.

На любимом и знакомом теле появилась новая деталь – метка. Такая же, какую она с малолетства видела у дяди. Но метка Крауча в спокойном состоянии была почти не видна, порой слизеринка её даже не замечала. Знак же на коже жениха ещё не успел прийти к этой стадии, чувствовалось, что он нанесён недавно и слизеринка как загипнотизированная аккуратно провела по нему пальцем, следуя за изгибами тела змеи.

Да, долгие дни ожидания закончены, вместо них начинаются бесконечные дни волнения. Но вместе с тем единственной преградой для их брака теперь оставалось время. «Я невеста Пожирателя Смерти» подумала Блэр, пытаясь осознать сей факт. Знать, что это произойдёт и увидеть на теле любимого человека метку – большая разница. А скоро подобный знак появится и на её тонкой ручке… Интересно, ей пойдёт?

Всё то время, что девушка знакомилась с меткой, Сандерс молчал и был несколько напряжен, словно боялся чего-то. Хотя для юной графини не изменилось ровным счетом ничего – перед ней по-прежнему стоял её Реджинальд, составляющий для семикурсницы настоящее и будущее. Сколько девушек пришли бы в ужас при мысли, что целовали убийцу? Девяносто девять из ста, но Блэр оказалась сотой, которую нимало не волновало данное обстоятельство. Разобравшись со своими ощущениями, змейка решилась поднять на юношу взгляд и спросила:

-Каким было твоё задание? – она должна знать о нём всё, тем более факты, изменившие жизнь для них обоих. Путь, о котором они только говорили на протяжении лет учебы, стал теперь реальностью, и первым, прокладывая дорогу, ступил на него Реджи.

Он видел, как изменилось лицо Блэр, когда она узрела Метку, покоящуюся на его руке. Коснулась прохладным пальцем контура рисунка, остужая все еще зудящую кожу – он отказался от мази, которую предложил ему в свое время Крауч, чтобы убрать боль. Все же почему он должен был ее не терпеть, как остальные, а беречь себя? Вот Блэр он не позволит терпеть.

Сиюминутный порыв броситься вон, Сандерс поборол моментально – Блэр не была ему чужой, к тому же именно из-за нее он и пошел на встречу с Лордом. Возможно, это было единственным и правильным решением, учитывая ее дальнейшую судьбу, а, тем более, что теперь, с недавнего времени, Реджи и сам начал что-то в этом понимать.

- Фабиан Уилкис. – Ему не нужно было пояснять Блэр, кто это такой. Она знала о нем из рассказов, хоть ни разу и не видела, только если колдографии какие-то, и то, не факт. Но теперь она знала, что он мертв и у Реджинальда больше никого нет, не существует больше ни одного человека, с таким же набором хромосом как у него, не дышит больше ни один маг, носящий в себе кровь Сандерса. Подробностей его умерщвления тоже не стал открывать, считая, что для Уолдорф слышать такое вовсе не обязательно. Реджинальд неуверенно подался вперед, сомневаясь, что она готова принять сейчас убийцу в объятия, подарить ему поцелуй, ощутить тепло рук, которыми он лишал жизни.

Блэр была готова услышать что угодно, кроме того, что услышала. Ради метки и ради того, чтобы быть с ней, Реджинальд убил последнего своего родного человека – дядю. У Уолдорф, обожающей свою семью и выросшей в условиях взаимной любви, этот факт просто не укладывался в голове. А если не ради неё? Если у Сандерса просто не было уже выбора? Вдруг он больше не считает, что их отношения стоят такой цены? Комната поплыла перед глазами, и девушка почувствовала, что ей срочно нужно сесть, чтобы не упасть в обморок.

Она видела, что жених подался вперёд, но должна была убедиться, что им по-прежнему движут чувства, а не долг… После того, что произошло между ними в каникулы, разрыв помолвки оставил бы несмываемое пятно на её репутации и на репутации семьи. Реджинальд не мог этого не понимать, но Блэр не хотелось, чтобы он дальше ломал себе жизнь из-за собственной обязательности. Хотя куда уж дальше? Бледная, как лежавший на улицах Хогсмида снег, слизеринка упала в кресло:

-Подожди… - попросила она юношу, видя его обеспокоенность своим состоянием, и потёрла лоб рукой. Казалось, что голова лопнет от мыслей. Какое же задание ждёт её? Она сама справится с выбранной дорогой так, как справился Реджинальд? Вина за то, причиной чего стало их слепое следование чувствам, стала ещё острее. Моля Мерлина, чтобы Сандерс и сейчас ответил ей правду, независимо от того, насколько она совпадает с тем, что она желает услышать, Блэр медленно проговорила:

-Для меня ничего не изменилось, Редж, я люблю тебя. Но… Ты уверен, что не жалеешь? – и после круциатуса юная графиня не чувствовала себя так тяжело. Даже если он жалеет, что ему остаётся? Фабиан Уилкис уже мёртв, а на руке юноши горит метка. Единственное, что может предложить Уолдорф в противном случае – это избавить любимого от своего присутствия в его жизни. Отпустить даже ценой собственного имени, это всё равно меньшая жертва, чем принёс он. Лучше поздно, чем никогда.

Случилось то, о чем Реджинальд и подумать не мог, даже представить себе измену Блэр в данном вопросе – она испугалась. Бледность на лице означала, что этого она не ожидала от Реджинальда. Дядя пусть хоть пол-мира порешит, но не Сандерс, а тем более того, кто был связан с ним кровно. А теперь большое сомнение закралось в душу Реджинальда. Мерлин, что будет, если Блэр так и не решится на шаг, к которому все это время толкала его, не желающего его делать? Что если в самый последний момент, она скроется где-то, решив, что это слишком сильное испытание или что она к нему не готова? Думая об этом, Реджи похолодел. Он схватил Блэр за руку, присев перед ней на корточки и пытаясь заглянуть в ее глаза.

- Ты не можешь поступать так со мной, Блэр. – В его голосе были ноты паники, он действительно не понимал, почему она, знающая о мире Пожирателей гораздо больше, чем Сандерс, сейчас ведет себя именно так, а не радуется за него? Она вгоняла его в удрученное, паническое состояние, заставляя покрываться холодным потом и дрожать, едва заметно, но нервно. – Ты не можешь осуждать меня за то, что я выполнил его приказ. Не думай, что тебе удастся ограничиться собакой или кошкой, Блэр. Это не так. Его приказы так же жестоки, как и верны, ты это поймешь. Но, прошу, не отвергай меня сейчас. Ты не должна.

Голос был тихим, но явно дрожащим. Если она сейчас уйдет от него, то у Реджинальда не будет выбора, он потеряет смысл в жизни, ему придется попросить об услуге Крауча, который, наверное, с радостью сделает это. Реджинальд замолчал, ему не хватало воздуха, он сжимал ладонь Блэр, не замечая, что делает это слишком сильно, и смотрел на нее, пытаясь отыскать хоть каплю понимания. Возможно, он даже плакал, потому что щеки его на мгновение обожгло чем-то горячим, от чего Сандерс рванулся в сторону, отпуская ее руку и отходя к окну – ни к чему ей видеть эту слабость.

- Не хочу, чтобы ты думала, что моя судьба на этом завершилась. Если бы я не узнал его лучше, я бы жалел. А сейчас, я даже рад в какой-то степени, что смогу быть полезным. – Не оборачиваясь к Блэр, проронил Сандерс. Он не только хотел успокоить ее, но и успокоить себя. Значимость Метки для него возросла по сравнению, скажем, с прошлым годом, вселяя в юношу уверенность, что все будет хорошо. – Я тоже тебя люблю. Ничуть не меньше, чем ранее.

Некоторое время Блэр молча сидела в кресле, абсолютно погрузившись в свои мысли и пытаясь представить себе, каково было Реджинальду все эти дни, когда для неё главной бедой по-прежнему оставалась не сданная вовремя домашняя работа. Она видела, что жених сидит перед ней на корточках, но общий смысл его фраз не улавливала до тех пор, пока он не сжал её ладонь сильнее, чем было нужно. Вздрогнув, Уолдорф вернулась в реальность, с ужасом слушая, в чем подозревает её Сандерс. Он правда думает, что она способна отступить, когда он пошел на такое ради метки?

«А ты способна?» поинтересовался внутренний голос, но слизеринка решительно его заткнула. Она связана с Реджи телом и душой, и никогда не повернёт назад, разве жизнь без него – это жизнь? Но пока Блэр прислушивалась к своему внутреннему монологу, юноша, расценив её молчание по-своему, нервно отошел к окну. Нужно было срочно как-то купировать их назревающую ссору, девушка понимала, что любимый перенёс куда больший шок чем она, и выяснять сейчас кто о ком что подумал – не время, тем более что главное он сказал. Не жалеет. Осталось только, чтобы он понял, что она никуда от него не денется, не зря ведь их первая ночь началась с её слова «твоя». Уолдорф поднялась с кресла и подошла к будущему супругу, легко положив руку ему на плечо:

-Прости, я испугалась за тебя, не за себя – Сандерс обернулся, и она провела ладонью по его щеке. Если он считает приказы Лорда верными – его слов ей достаточно, пусть они даже идут вразрез с мнением всего мира, магического и какого угодно:

-Я горжусь тобой и нет такой вещи, которая заставила бы меня тебя отвергнуть – говоря это, девушка вновь закатала юноше рукав, открывая метку, и нежно коснулась её губами. Кажется, она знала, какой трофей скажет больше любых слов, к тому же близость Реджинальда и даже знак на его руке приятно волновали – сегодня Блэр уже не хотела думать ни о чем кроме губ и иных частей тела будущего супруга, они и так потратили много драгоценного времени:

-Ты заслужил награду – её лицо наконец озарила улыбка. Впившись в губы Сандерса требовательным поцелуем, Уолдорф начала отступать к кровати, утягивая юношу за собой и прижимаясь к нему всем телом. Ручки слизеринки тем временем справлялись с пуговицами его пиджака и рубашки, и сама Блэр уже начала дрожать от возбуждения. Должна же быть какая-то польза от этого номера, даже если их будет слышно в баре на первом этаже.

Вот так стоял он, повернувшись лицом к окну, а сколько: долго или нет, уже и сам не понимал. Его терзала мысль о том, что Блэр на самом интересном месте возьмет и свернет с намеченного пути, а что еще интереснее – Лавджой, этот мелкий, ненавистный ему человечек, окажется правым во всем. Этого Реджинальд бы никогда себе не простил. Уступить человеку, мешающему его счастью, пусть и косвенно. На душе, как правильно кто-то заметил, как кошки скреблись и их нельзя было оттуда ликвидировать, нельзя было заглушить эти терзания и от того становилось еще хуже.

- Блэр.. – Ее ладонь легла на плечо и Реджи накрыл поверх своей ладонью, чуть сжимая пальцы. Она говорила, что испугалась за него. Но в чем испуг? Она не знала, и слава Салазару, что говорил о ней этот человек, убийцей которого стал Сандерс. Она никогда не видела его и не разговаривала с ним, в противном случае, Блэр была бы только рада, что мир избавлен от подобной скверны. Но сейчас объяснять было некогда. Желание обладать девушкой накрыло Реджинальда волной, особенно когда ее губы коснулись все еще отдающей ноющей болью руке, где свивалась кольцами змея. Слов больше не нужно было, чтобы та тонкая картонная стена, строящаяся последние полчаса между ними, рухнула, сминаемая страстным поцелуем.

Эта награда радовала его еще больше, чем вступление в стан Пожирателей Смерти, чем проникновение идеологией Волан-де-Морта, чем все эти радости жизни вместе взятые. Увлекаемый слизеринкой на кровать, Реджи принялся судорожно расстегивать ее платье, как на зло имеющее множество пуговиц на спине и покрывать её лицо поцелуями. Наконец он снова мог почувствовать тепло ее обнаженного тела, а метка.. она даже добавляла какую-то пикантность в их интимную жизнь.

Два часа спустя
За окном уже начинали сгущаться ранние зимние сумерки, а Блэр, обессиленная, но счастливая прижималась к Реджинальду, слушая ровные удары его сердца. Изголодавшийся по ласке юноша успел дважды насытиться её телом, и Уолдорф казалось, что все её силы ушли на любовь, и она так и не сможет подняться с этой чуть продавленной кровати, наверняка видевшей не один десяток подобных пар.

«Нужно будет попросить Серену прислать какое-нибудь контрацептивное зелье» подумала юная графиня и сама порозовела от этой взрослой мысли, но пора уже было привыкать к тому, что взрослые мысли следуют за взрослыми поступками. Конечно, когда-нибудь она будет вынуждена подарить Сандерсу наследника, но надеялась, что ближайшие лет десять до этого не дойдёт. Впрочем, сейчас не об этом:

-Мне пора… - грустно шепнула она, целуя будущего супруга и садясь на постели. Одежда вроде не очень пострадала, да и вряд ли кто-то заметит под мантией, насколько помятой вернулась староста в школу. Надев бельё и позволив Реджи застегнуть ей бюстгальтер, Уолдорф вспомнила, что собиралась кое о чем попросить юношу до тех пор, пока метка не стёрла из её головы иные мысли:

-Милый, мне не понравились кольца в присланных Эс каталогах и я сама нарисую эскиз колец с кельтской символикой… Сходи с ним к гоблинам, я хочу обручальное кольцо их работы – не сомневаясь, что он ей не откажет, Уолдорф влезла в платье, подняла с пола галстук Сандерса и повесила его любимому на плечо, рассмеявшись. Все сегодняшние волнения и ссоры оказались забыты, она снова превратилась в счастливую и жизнерадостную Блэр, какой всегда была с ним, и омрачала день только необходимость расставания:

-Ты ведь придешь с Сереной на второй тур, да? Я ещё не придумала что делать с этим чертовым соплохвостом… - она села в кресло, наблюдая, как он застёгивает рубашку и теребя пальцами ожерелье.

Он не хотел отпускать Уолдорф из теплой постели, даже, несмотря на то, что белье здесь было ужаснейшего качества, и Реджинальду хотелось от него помыться. Он любил ее нежно, страстно, и не были похожи эти соития на те, что были в поместье. Возможно что-то в них изменилось, добавляя интригу и интерес, заставляя изучать друг друга заново.

- Тебе всегда пора, Блэр, пока ты не со мной и пока ты в школе. – Реджинальд привстал на локте, наблюдая за тем, как она одевается. В ее раскрасневшемся лице и сияющих глазах была такая умильная детскость, вкупе со взбитыми волосами, которые теперь ничем не пригладишь, что Сандерс улыбнулся. А потом все вернулось к каким-то насущным делам, Реджинальд даже показательно застонал, перекатился на противоположную сторону кровати, повел плечами, словно потягиваясь, принялся одеваться.

- Я даже не сомневался, что Серене это доверить нельзя. Сама посуди, вкусы у вас, если уж по-честному, разные. И потом, кольца, это такая же интимная вещь, как и не знаю…наша с тобой интимная жизнь. Схожу. – Он застегнул замочек на ее бюстгальтере, не моргнув глазом, словно всю жизнь знал, как это делается и даже не обратил внимания.

Затем долго влезал в брюки, стараясь балансировать на одной ноге и не упасть, причем постоянно косясь на Уолдорф, на ее движения, руки, лицо. Тщательно застегнув все пуговицы на рубашке, особенно тщательно проверив манжеты, Реджинальд подошел к слизеринке, поправил несколько выбившихся из прически локонов, поцеловал в губы и открыл дверь.

- Не волнуйся, милая. Я знаю, что соплохвост для тебя – раз плюнуть. – Он внимательно посмотрел девушке в глаза, надеясь, что она поймет, что какое-то плюющееся огнем животное – это песчинка в море, по сравнению с теми делами, которые им придется вершить во имя лорда Волан-де-Морта.

Почему время так медленно тянется в разлуке и так быстро несётся, когда проводишь его с любимым человеком? Больше всего на свете Блэр хотелось апарировать с Реджинальдом в поместье и не отпускать его от себя минимум неделю, максимум – всю жизнь. Но наравне с правами у людей существуют обязанности, и её право провести выходной с Сандерсом закончилось, уступая место обязанности, зовущей вернуться в Хогвартс.

-Ничего, осталось не так много потерпеть… И я всегда мысленно с тобой – отозвалась она из кресла, потягиваясь и чувствуя во всём теле приятную истому. Семикурсница уже знала, чем займётся по возвращению в школу – полежит вдоволь в пене в ванной старост, а потом завалится спать. Портить такой день учебой просто кощунственно.

Юноша проверял манжеты на рубашке с таким серьёзным видом, словно прямо за дверью номера его ждал какой-нибудь серьёзный конгресс, но Уолдорф с её невыключающимся перфекционизмом это нравилось. Идеальны друг для друга и для окружающих – во всём. По такому канону старалась существовать эта пара:

-Скорее испортился вкус у подавляющего большинства ювелиров – поспешила Блэр обелить подругу, спасая ту от критики из уст Реджинальда (хотя когда Серену волновала критика?) и подаваясь навстречу жениху. Пока он поправлял её волосы, юная графиня на секунду прижалась щекой к его ладони, а затем ответила на поцелуй, несколько иной, чем те, что были несколько минут назад – мягкий и нежный.

-Ну да, надо же с чего-то начинать – девушка рассмеялась, вообразив себя матёрым борцом с любой преградой. Подумаешь, громоздкая бронированная огнедышащая тварь. Наверняка им встретятся дела и поопаснее… Обдумывая эту мысль, аристократка взяла жениха за руку и вышла с ним из номера на заснеженную улицу Хогсмида, где пара вскоре нежно простилась.

<==

Блэр ожидала посиделок с глинтвейном за столиком бара – в школьные годы это стало их с Реджи и Сереной традицией. Но будущий супруг, похоже, решил вводить новые традиции и снова повёл её в сторону номеров. Вспоминая, как они провели прошлую встречу в одной из комнат, девушка лукаво улыбнулась. Дверь отворилась… И Уолдорф растеряла свои недетские мысли. В номере вопреки её интимным ожиданиям оказалась новая страница сказки! Ковёр, ёлка, снег. Бабочки и птицы, гимны. «О, Салазар…» потрясенно подумала слизеринка и восхищенно выдохнула:

-Реджи, это лучшее Рождество в моей жизни – удивительно, но этот холодный слизеринец мог быть невероятно романтичным, если того хотел. Подтверждением этому могло служить приключение, устроенное им для девушки в день их помолвки, да и их первый секс в общем-то… На лице слизеринки играла широкая, детская улыбка, которую могли видеть только Сандерс и Серена. «Интересно, а Эс справляет Рождество одна? Хотя… Едва ли» подумала Блэр и запрокинула голову, разглядывая бабочек. Такие красивые, хрупкие. Одно желание – в их случае это даже много, Уолдорф сейчас размышляла о том, что им и нечего желать – настолько они идеальны. Разве что чтобы Реджи никогда не узнал о её приключениях в «Элизиуме» - но эту тайну она похоронит и без желаний. Ближайшая к ней бабочка опустилась на одну из веток и Блэр осторожно взяла её за крылышко, с удивлением поняв, что это искусно сложенная открытка.

Желая немного продлить миг ожидания, девушка сняла мантию, положила её на ковёр (всё же в номере было весьма тепло), затем аккуратно развернула бывшую бабочку и улыбнулась Сандерсу, помахав текстом:

-Здесь написано, что я имею право на танец – с этими словами графиня подошла к жениху и провела рукой по его плечу:

-И я не против того, чтобы это стало нашей хотя бы еженедельной традицией – танцевать Блэр, как и все девушки её круга, обожала, считая танец – одним из самых загадочных и одновременно чистых языков. В нём всё отражается, как в зеркале.

Возня с декором комнаты определённо стоила того, чтобы увидеть выражение радостного восторга на прелестном личике Блэр. Столько в ней было живого, детского, несмотря на избалованность и капризность… Реджинальду порой казалось, что он никогда не дождётся того момента, когда его невеста выпустится и вернётся домой, а без неё поместье, сохраняя всю свою идеальную обстановку, парадоксальным образом потеряло уют, превратилось в декорацию.

-Ты не представляешь, какие праздники у нас будут в Уэльсе – улыбнулся он, наблюдая за тем, как девушка разворачивает пойманное желание. Танец? Что может быть романтичнее, учитывая окружающую их праздничную обстановку – юноша только порадовался, что ему пришла в голову эта идея, когда он писал записки:

-Как скажешь, дорогая – и в этом не было ни грамма подкаблучничества, Реджи согласился с собственным, весьма приятно обернувшимся для них обоих обещанием. Юноша готов был хоть каждый вечер танцевать с будущей женой, если у них только будет хватать времени и сил, потому что какое-то время по её возвращению в Уэльс он просто не выпустит её за пределы спальни. Притянув девушку к себе за талию, Сандерс повёл её в танце по комнате, чувствуя, как под ногами мягко пружинит ковёр – с музыкальным сопровождением проблем не было, волшебные птицы вполне достойно его обеспечивали. Хрупкое тело Блэр в его руках, аромат её волос, глаза – даже мысли о недавно полученном задании отошли на второй план, и сегодня ему не хотелось говорить ни о чем, не относящемся к их отношениям. Реджинальд погладил Уолдорф по спине и мягко коснулся губами её уха и шеи, зная, что она обожает такую ласку:

-Счастливого Рождества, Блэр – шепнул юноша. Девушка сегодня была непривычно молчалива, обычно разные новости – школьные и не очень, сыпались из неё горохом, и Сандерс несколько опасался, что за этим молчанием всё же кроется обида на его недавний побег с турнира, но в душу невесте лезть пока не стал, зная, как она не любит расспросы.

Праздники в Уэльсе… Подумать только, следующее Рождество она будет встречать уже не как Блэр Уолдорф, а как миссис Сандерс. С одной стороны это, конечно, радовало, с другой – пугало. Сейчас основные предсвадебные хлопоты несколько рассеялись, оставались кольца, платье, приглашения и торт… Который она уже выбрала, но покажет Серене позже. И ввиду образовавшегося досуга слизеринка всё чаще задумывалась о том, как боится официальной смены статуса, фамилии, жизни. Будет ли она в замужестве такой же свободной? Какие у неё появятся новые обязанности или дела? Как вообще всё сложится там, за пределами надёжных и привычных стен Хогвартса…

Вот о чем думала Блэр, кружась с Реджинальдом в танце и прижимаясь к его груди. Но мысли эти озвучивать вслух не решалась, понимая, что может ими обидеть жениха. Он ведь не виноват в её страхах, просто это естественно – нервничать перед серьёзным шагом. Да и жить вместе вне брака – вариант не для аристократии. Размышления девушки были прерваны нежным поцелуем юноши. Его губы коснулись шеи юной графини и она, ощутив, как по спине пробегаются такие знакомые мурашки, вздохнула и ещё крепче прижалась к будущему супругу, прикрыв глаза:

-Счастливого Рождества, Редж… - отозвалась она. Но вот музыка закончилась, и Сандерс посадил Уолдорф за украшенный серебряными бусинами и еловыми веточками стол, на котором красовались шампанское, сыр и фрукты. В следующем году у них будет традиционный рождественский ужин… В большой столовой. И с Сереной. Налаженный семейный быт, всё идеально, как она любит. Хорошо это или плохо? Дождавшись, пока жених наполнил бокалы, слизеринка произнесла тост:

-Давай выпьем за нас и каждое следующее Рождество, которое мы проведём вместе? – затем сделала глоток и попросила:

-Расскажи мне что-нибудь? Как твоя работа? – она намеренно не поднимала темы свадебных приготовлений и дел Пожирателей, чтобы не загружать себя больше никакими мыслями. Сегодня ведь один из самых светлых праздников.

Блэр крепко прижималась к нему и Реджи, обнимая её за талию, подумал, что зря начал волноваться. Просто любимая наверняка устала в школе, у него самого ещё были свежи воспоминания о том, сколь энергозатратна подготовка к ПАУКу. Раз так – нужно пополнить силы. Музыка очень кстати закончилась, и юноша подвёл девушку к сервированному в углу комнаты столу. Что за Рождество без ужина? Конечно, это не традиционные индейка или мясо, но для простенькой гостиницы в крошечном Хогсмиде – весьма неплохо. Любимые невестой сорта сыра и фрукта, шампанское из запасов их погреба…

С негромким хлопком Реджинальд открыл бутылку и наполнил хрустальные бокалы пенящимся напитком. Блэр взяла на себя инициативу с тостом, и молодой Пожиратель улыбнулся, услышав её пожелание:

-Это будут все оставшиеся Рождества на свете – пообещал он, чокнулся с будущей женой и пригубил напиток. Конечно, он бы с куда большим удовольствием выпил сейчас виски или коньяк, но Уолдорф ещё возвращаться в школу и вряд ли встреча с деканом была бы для неё безопасна после крепких напитков.

-Работа? – удивлённо протянул Сандерс, испытующе заглядывая невесте в глаза. Он находил очень странным тот факт, что она сперва спросила о его деятельности в Министерстве, а не о свадебных приготовлениях… Отсутствие интереса к заданиям ещё можно было объяснить, не в праздник же. Но не спросить даже про кольца – не в стиле любящей держать всё под контролем Блэр.

-Всё в порядке, недавно участвовал в одном судебном заседании вместе с Сереной и Кэрроу, забавное было дельце… Хоть и идиотское – молодой человек хмыкнул, подвинулся чуть ближе к девушке и угостил её виноградиной, пусть хоть немного закусывает.

-Давай лучше поговорим о чем-то более приятном. На следующей неделе я пойду в Гринготтс к гоблинам, отнесу эскизы наших колец – он надеялся, эта новость несколько развеселит графиню и покажет ей, что он постоянно, где бы ни находился и чем бы ни занимался, думает об ожидающей их церемонии.

-Что с тобой такое? – Реджи погладил подбородок невесты большим пальцем, не сводя с неё внимательного взгляда. Они всегда чувствовали изменения в настроении друг друга, хотя с Блэр никогда заранее нельзя было с уверенностью сказать, какого рода сюрприз тебя ожидает.

Ох, она уже и забыла, каким проницательным может быть Реджинальд – изменения в настроении невесты не прошли мимо него незамеченными, и под внимательным взглядом юноши Блэр испытала желание спрятать глаза, опустив их в пол:

-Что странного в том, что я хочу узнать, как тебе там без меня живётся? – улыбнулась девушка, принимая из рук жениха виноградинку и съев её без особого аппетита. На шампанское Уолдорф налегала с большим энтузиазмом, слушая рассказ Сандерса о судебном заседании. Забавно… Как же всё-таки тесен Лондон – и Серена, и Аллегра – все в одном кругу. Хотя чему здесь удивляться – Министерство:

-Уверена, у тебя скоро будут и громкие дела – подбодрила слизеринка будущего супруга, параллельно думая о том, что если не громкие рабочие дела, то уж громкие задания им в перспективе наверняка обеспечены… Интересно, это всё легко совмещать? Снова провалившись в мысли, Блэр едва не пропустила речь жениха о кольцах мимо ушей «Эскизы? Ааа…. Да, эскизы» вспомнила она про нарисованные ею же рисунки. Значит, дел осталось ещё меньше – платье и приглашения…

Реджи провёл пальцем по её подбородку и графиня словно проснулась от этого прикосновения, тряхнула волосами и улыбнулась юноше. Действительно, что с ней? Реджинальд – лучшее, что случалось с ней в жизни и он такой нежный, внимательный. Всё у них будет чудесно, а смена фамилии вовсе не означает отказ от прежней жизни, правда? Уговаривала сама себя семикурсница, пытаясь справиться с возникшим невесть откуда волнением:

-Всё в порядке, я просто устала… Знаешь, профессор Копош очень требовательный декан, я ни к одному из грядущих экзаменов, кажется, не готовлюсь так, как к Чарам… - девушка думала ограничиться таким объяснением, но почувствовала, что ей нужно выговориться – она весь сама хотела, чтобы между ними не было тайн:

-Редж… - попросила Блэр, вместе с бокалом пересев со своего стула на колено к будущему мужу и обвивая его свободной рукой за шею:

-Расскажи, как мы будем жить, когда поженимся? – ей сейчас нужно было услышать это с его точки зрения, нарисовать в голове примерную картину, которая могла бы её успокоить и вернуть прежнее нетерпение, с которым она ждала выпуска в начале семестра.

Похоже, он оказался прав в своих предположениях и Блэр выбивала из колеи учеба… В общем-то она и его ещё не до конца отпустила, в последнее время Реджинальд, осознав, что сроки жутко поджимают, всё больше времени уделял написанию диплома, так что с требовательностью румынского графа был знаком не по наслышке:

-Если кто и знает, то это я. Не переживай, если уж я получил «Превосходно» у него на ПАУКе, то ты получишь тем более. А я тем временем допишу свой диплом – Сандерс не понимал, почему девушка, четырежды получавшая титул лучшей ученицы школы, так волнуется каждый раз из-за экзаменов, но факт оставался фактом - зная программу наизусть, она всё равно просиживала ночи над учебниками и порой умудрялась что-то забывать, особенно перед профессором Копошем.

Уолдорф пересела к нему на колено и он снова обнял её за талию, практически не чувствуя тяжести, столь миниатюрна была его невеста. Юноша рассчитывал на всплеск нежности со стороны Блэр, но услышав её вопрос, едва сумел подавить тяжелый вздох. И всё-таки дело не только в экзаменах, она с поразительным упорством в тех или иных вариациях задавала ему этот вопрос, что не могло не настораживать. После их первой ночи он ещё был объясним, но не она ли недавно говорила, что с получением им метки ничего не изменилось? Реджинальд поставил бокал на стол, положил и вторую руку на талию будущей жены и тоном взрослого, рассказывающего сказку нежелающему засыпать ребёнку, заговорил:

-Мы поженимся, съездим в свадебное путешествие, ты выйдешь на работу, непременно престижную работу. Ещё мы, наконец, будем жить вместе, не думая о том, когда заканчиваются каникулы, по вечерам развлекаться в Лондоне или проводить время друг с другом в поместье, Серена будет у нас гостить. И у тебя, моя дорогая женушка будет всё, чего ты захочешь. А адреналина нам будут добавлять задания. Между нами мало что изменится, милая, разве что появятся кольца на пальцах – о детях и прочих перспективах семейной жизни он специально не стал упоминать, чтобы не испугать Блэр, и так, видимо, чувствующую себя неуютно в преддверии перемен. На самом деле, его бы устроила и более классическая модель семьи, в которой жена не работает и ждёт мужа дома, возможно, так было бы даже безопаснее для Блэр, но, зная её характер, он никогда не запрёт её в поместье. Порой Реджинальд, погружаясь в полную рабочих и личных забот жизнь, забывал, что его будущей жене всего семнадцать лет и многие в её возрасте ещё упоённо играют в плюй-камни. Конечно, ей нужна какая-то опора.

-Всё, что мы делаем – правильно, меньше думай о своих страхах, и они уйдут. Хорошо? – он дотянулся до губ девушки и поцеловал её, погладив по шелковистым волосам. Юноше хотелось бы сейчас снять с неё платье прямо на мягком белом ковре, но он чувствовал, что сегодня невеста не настроена на секс, и у них вечер разговоров.

Руки жениха обнимали её за талию, а его голос несколько успокаивал. Перед глазами в такт словам Реджинальда поплыли картинки. Вот она в белом платье идёт к алтарю, вот они с Сандерсом прогуливаются по какому-то пляжу и на их пальцах уже блестят кольца, вот мирно спят в спальне после рабочего дня… Если не задумываться об официальном статусе и смене фамилии – от этих образов в груди расплывалось тепло, и Блэр несколько успокоилась:

-Сначала выйду на работу, а потом поженимся – всё же уточнила она с улыбкой, так как трудоустройство было первой проблемой, которую она намеревалась решить после выпуска. Она должна пойти к алтарю не просто как «невеста Реджинальда Сандерса», но как чего-то достигнувшая личность. В том, что у неё будет всё, юная графиня не сомневалась – будущий муж ни разу ни в чем ей не отказал, благо у них были деньги на все их прихоти и ещё наверняка останется на не меньший размах для потомков. Реджи заговорил о страхах, и Блэр опустила взгляд в ковёр, поняв, что юноша понял подоплеку её вопроса и мог обидеться:

-Я не сомневаюсь в правильности – улыбнулась Би, с нежностью отвечая на поцелуй. И действительно, она сомневалась не в правильности их решения, а скорее в безоблачности будущего. Но как-то ведь живут те, кому не досталось ни их капитала ни положения? А метка вовсе не гарантия того, что её обладатель непременно попадёт в Азкабан. Крауч вон шестой год на свободе. «В бегах» ехидно подсказал внутренний голос, который слизеринка тут же заткнула.

-Просто жизнь сейчас так быстро меняется, а ты знаешь, как я не люблю неизвестность… Но я скоро вернусь домой и всё будет нормально, обещаю – окончательно пришедшая в себя семикурсница поставила на стол опустевший бокал шампанского и, дурачась, чуть прикусила Сандерса за мочку уха. Что-то они и забыли уже за своими лирическими отступлениями, что сегодня праздник:

-Ешь – Уолдорф рассмеялась и положила в рот Реджи кусок мягкого сладкого сыра. Настроение постепенно к ней вернулось, и сомнения десятиминутной давности показались непонятными и поблёкшими. Впрочем, вполне возможно, что ночью в тишине факультетской спальни они к ней вернутся… Может, сходить в Больничное крыло и попросить что-нибудь от нервов? Рядом с Реджинальдом Блэр и сама была склонна приписывать перепады настроения учебе и вызванному ею стрессу.

Можно было развести дискуссию на тему того, является ли для Блэр будущая работа более важной, чем их свадьба, но Сандерс только коротко кивнул, погружаясь в свои мысли. Девушка ещё не знает ни налагаемых меткой обязательств ни реалий рабочих будней… Пусть помечтает. Сам Реджинальд не оставлял надежд на то, что его избалованная невеста, несмотря на амбициозность, быстро сломается под тяжестью службы и осядет дома, как он того и хотел. В семье главным должен быть кто-то один и, хотя юноша не отказывал будущей супруге в прихотях, она могла претендовать лишь на роль любимого капризного ребёнка:

-Хорошо, сначала работа – Уолдорф ответила на поцелуй, а потом ухватила молодого человека за мочку уха, от чего он, наверное, заурчал бы как довольный кот, если бы не слова, которыми сопровождалось это действие. Машинально проглотив подсунутый невестой кусок сыра, Реджинальд взял девушку за подбородок и посмотрел ей в глаза. Его не устраивал вариант «скоро» и взгляд Блэр в будущее, как в неизвестность – она обманывала саму себя. «Скоро» она получит метку, которую так желала все школьные годы, и прежнего «нормально» уже не будет, ей ли этого не знать. В их последнюю встречу Сандерсу показалось, что юная графиня испугалась финального шага, и эта уверенность крепла в нём сейчас… Её охватывало всё больше сомнений, в то время как сам Реджи менялся в противоположную сторону, становясь холоднее и жестче. Убийство родственника и начало новой жизни не могли не оказать воздействия на его характер. Любовь юноши оставалась неизменной, но розовые очки с Уолдорф, желающей и персик съесть, и косточкой не подавиться, нужно было снимать ради её же блага – отступать некуда.

-Блэр… - он сделал паузу, во время которой его тяжелый взгляд медленно прошелся по лицу слизеринки, от тёмных блестящих глаз до нервно сжатых сейчас пухлых губ:

-Жизнь теперь будет меняться всегда, детство заканчивается и твои милые забавы вроде школьной иерархии и вечеринок – тоже. Ты сама выбрала тот путь, на который ступаешь, и сомневаться, если уж тебе так хочется, нужно было начинать гораздо раньше… Просто прими этот факт и никаких «скоро, когда вернусь» тебе понадобится – он отпустил её подбородок и усмехнулся уголком рта, прекрасно осознавая резкость своих слов. До сего момента он не разговаривал с будущей женой в ультимативной форме, но до сего момента неуверенность в собственных действиях ничем кроме чуть более низкой оценки на семинаре ей не грозила.

Слизеринкой овладело какое-то странное ощущение, словно в комнате на секунду сгустился воздух – Реджинальд практически не откликнулся на её ласку и сыр съел скорее автоматически, закрывшись от неё где-то в плоскости своих размышлений:

-Редж? – позвала она настороженно и вздрогнула, когда юноша непривычно резким движением вдруг взял её за подбородок. И это был не игривый жест, предшествующий очередному поцелую, а нечто иное, словно она была нашкодившей зверюшкой. Блэр нервно сглотнула, но как загипнотизированная смотрела в чуть сощуренные глаза жениха, ощущая, что сердце бьётся где-то на подходе к горлу. Перед ней был Реджинальд – его взгляд, его бархатистый голос, который она так любила… Но общее впечатление от человека складывалось совершенно иное. В том числе и от слов, вылетающих из любимых ею губ. То, что говорил Сандерс, было по меньшей мере жестоко… Давно ли он сам вырос из этих «забав»? И ему ли не знать, как важна для семикурсницы социальная жизнь в школе. Намёки же на её трусость приводили графиню в едва сдерживаемое бешенство. Если будущий муж хотел по непонятной причине сделать ей больно, то у него получилось:

-Пусти – девушка чуть дёрнулась и Реджи, как раз закончив свою речь, вернул её подбородку долгожданную свободу:

-Я знаю свой путь, Реджинальд – Уолдорф поднялась с колена жениха, вернулась на свой стул и принялась ощипывать виноград, чтобы чем-то занять руки. Дискутировать на эту тему более не хотелось, иначе итог праздника мог оказаться слишком отличным от ожидаемого:

-Кстати, я хотела с тобой поговорить о месте свадьбы… Я передумала насчет клуба, давай проведём церемонию в Ирландии? Мама будет рада, и я хочу, чтобы воспоминания о нашей свадьбе были только нашими, а в «L&W» проводят десятки свадеб. Поварам без разницы, куда приезжать, а мама справится лучше любых декораторов – семикурсница взяла свой почти забытый бокал и сделала глоток шампанского, уже и не зная, какой реакции ожидать от Сандерса. «Интересно, это метка на него так влияет?» впервые задумалась Блэр, выныривая из пучин собственного эгоизма и понимая, что меняется не только её жизнь.

Вот это было уже больше похоже на правду. В глазах Блэр зажегся знакомый злой огонёк. То, что неизменно его привлекало – холод снаружи, огонь внутри. Но не мог ведь он постоянно злить невесту, чтобы она не выпадала из реальности? Конечно, кипящая от злости она чертовски сексуальна, но жена-неврастеничка – не лучший вариант.

Судя по тому, что Блэр ушла с его колена – она не только разозлилась, а ещё и испугалась. Подняв свой бокал и разглядывая отсвет свечи в шампанском, Реджинальд выслушал её слова и задумчиво постучал пальцем по столешнице. Даже место проведения их свадьбы девушка не могла выбрать твёрдо… Наверное, дело было не только в заботе о воспоминаниях. Зная Блэр, причиной ей немилости могло послужить что угодно, вплоть до недостаточно уважительного письма или неверного взгляда, но Сандерс не считал нужным в это вникать. Идея свадьбы дома лично ему изначально казалась более приемлемой, и юноше было совершенно всё равно, где надеть на палец Уолдорф кольцо – все эти мелочи имеют значение в основном для девушек, так что здесь он оставил поле боя за любимой:

-Не имею ничего против, ваше поместье чудесно… Я напишу Дориане, у меня всё равно было к ней кое-какое дело – протянул Реджи, вспоминая о трёх мантиях, которые он должен достать для грядущего задания. Две из них не должны были отличаться от аврорских. Кажется, он не собирался сегодня говорить о пожирательских делах, но раз уж всё так или иначе к ним сводится… Лучше он скажет девушке о её небольшом дельце сам, чем возложит эту миссию на Крауча и выпустит из-под контроля. Накрыв ладошку девушки своей рукой, чтобы заведомо её успокоить, Сандерс сказал:

-Охотно верю, что ты знаешь свой путь, милая. Поэтому вряд ли тебя испугают некоторые шаги в его сторону? – Реджинальд провёл пальцем по тыльной стороне кисти Блэр подушечкой пальца и продолжил:

-Ты ведь читала про чашу Хельги Хаффлпафф? Скоро она будет в школе. Но нас интересует точная дата. Наверняка кто-то из профессоров в курсе и не откажется поделиться информацией с лучшей ученицей… - напоминать о том, что дата нужна как можно скорее, было излишне. Юноша просто ждал ответа слизеринки – Уолдорф со своим обаянием могла разговорить даже полоумные доспехи в школьных коридорах.

Значит, свадьба в Ирландии. Предвкушая не самые цензурные слова, которые после этого известия выдаст уже настроившаяся на клуб Серена, Блэр улыбнулась. В общем-то они успевали всё без особого напряга и качество церемонии от смены места ничуть не пострадает:

-Дело? – удивлённо вздёрнула брови девушка. Она могла понять, если бы у Реджинальда обнаружились дела с Виктором – финансовые или какие там ещё вопросы обсуждают мужчины. Но с её мамой… Или жених решил экстренно обновить гардероб? Однако следующая его фраза показала, что «дело» относится к тому разряду дел, о котором они сегодня вспомнить не хотели. Словно почувствовав охватившее слизеринку волнение, Сандерс накрыл её руку своей, и от мягких поглаживаний его пальца сразу стало спокойнее. Какая по большому счету разница – в Рождество они это обсуждают или нет, главное для Рождества – то, что они вместе, хотя женского любопытства эта мудрая мысль не упраздняла:

-Чаша? Да, я про неё слышала. Но зачем она вам нужна? Что-то планируется в школе? Чем ты сейчас занимаешься? – небрежно брошенное «нас интересует» даже ярче чем наличие метки продемонстрировало Блэр слияние Реджинальда с миром Пожирателей. А ведь задания он сочетал с работой, написанием диплома, подготовкой к их свадьбе… Сандерсу приходилось куда тяжелее, чем ей с её ПАУКом и турниром и девушку кольнуло нечто похожее на стыд. Она просто не может его разочаровать в такой малости:

-Я узнаю всё, что смогу – мысленно слизеринка уже прикидывала, у кого из профессоров может выведать данную информацию и каким предлогом завуалировать свой интерес. Кандидатуры лучше собственного декана она не видела – по крайней мере, он уже перестал удивляться всему, что исходило от её персоны.

Конечно, интерес к делам Пожирателей был куда предпочтительнее, чем страх по отношению к ним же… Особенно учитывая, что Блэр предстоит занять место в их рядах. Но выдавать ей больше положенной для её миссии информации Реджинальд не мог, такая политика был гарантом безопасности и для слуг Лорда и для его невесты. Сандерс поднялся со своего места, обошел стул девушки, встал у неё за спиной и, наклонившись, поцеловал её в шею, аккуратно убирая волосы слизеринки на правое плечо:

-Дату прибытия чаши, Блэр. Тебе не нужно знать больше – шепнул юноша ей на ухо. Испуга на сегодня для неё было более чем достаточно, поэтому парой мгновений спустя он взял Уолдорф за руку и поднял на ноги, прижимая к себе. Она должна быть всего лишь уверена в своих действиях, а не слепо выполнять просьбы из страха. Тон и прикосновения Реджи стали гораздо мягче:

-Я расскажу что-то, если тебе придётся оказаться в непосредственной близости от задания… Но только в этом случае – снова взяв невесту за подбородок, но на этот раз едва ощутимо, Сандерс поцеловал её в губы, ощущая сладкий привкус винограда. Как же ему не хотелось, чтобы сегодняшний вечер заканчивался. Какие бы проблемы они не обсуждали – она была рядом, и он мог наслаждаться её видом, близостью, осознанием того, что эта девушка принадлежит только ему. Однако время… Очень дорогая нынче вещь. Вынув из внутреннего кармана пиджака часы, которые Блэр подарила ему в день их помолвки, юноша мельком взглянул на циферблат и вздохнул:

-Похоже, нам пора. Меня ждёт диплом, да и тебе не следует опаздывать, если хочешь рассчитывать на благосклонность профессоров – с этими словами Реджинальд поднял мантию невесты, готовясь помочь ей её надеть.

Вот уж не думала Блэр, что ей когда-нибудь придётся это признать, но сейчас Сандерс был жутко похож… На Крауча. Тот же загадочный тон и нежелание говорить «б», сказав «а». Похоже, какие-то качества передаются в Пожирательской среде воздушно-капельным путём и исключительно изнутри. Но могла ли семикурсница обижаться, когда жених поцеловал её в шею, а затем крепко прижал к себе? Она понимала, что не по своему желанию Реджинальд играет в секреты, их желанием, напротив, было не иметь друг от друга тайн. И потом, рано или поздно, она всё равно узнает, для чего была охота за чашей:

-Главное – будь осторожен сам – шепнула в ответ Уолдорф, чувствуя, как снова растворяется в глазах Реджинальда, и жадно отвечая на его поцелуй, даже не подумывая на сей раз отстраниться. Поцелуй был таким долгим, что пол начал плавно уходить из-под ног и из всех впечатлений сегодняшнего вечера на первое место снова вышли их чувства. И так приятно было видеть в руках Сандерса её подарок – их колдография на циферблате, как знак «не трогать, моё» - а то мало ли, с кем он там общается в Министерстве. Блэр потёрлась щекой о плечо будущего мужа, думая о том, что до выпускных экзаменов остаётся совсем немного времени – скоро им уже не будет нужды каждый раз прощаться неизвестно насколько. Похоже, жесткость Реджи сегодня достигла цели – к Уолдорф вернулась та уверенность, с которой она покидала Уэльс в конце каникул:

-Спасибо за праздник, Редж. Я люблю тебя – девушка нырнула в рукава поданной мантии и, кинув последний взгляд на рождественский пейзаж в номере, вышла вслед за женихом.

=> Лютный переулок.

Софья устало захлопнула за собой дверь гостиничного номера. Хозяйка гостиницы не задавала лишних вопросов, и слава Мерлину! Они с Фредом ловко спрятали свои кровоточащие руки под мантиями, а сама Софья, как только захлопнулась дверь сразу достала палочку и вызвала патронуса. Правда, для этого ей понадобилось минут пять, чтобы вызвать в памяти что-то действительно светлое. Через какое-то время вокруг неё запорхала пустельга. Аврор отправила сообщение брату, чтобы он не волновался. Дэн уже наверняка сходил с ума, почувствовав боль в руках. Пустельга послушно исчезла, направившись в Шато д'Этамп, а София, наконец-то,посмотрела на молчавшего Фреда.

Она не стала пока ничего говорить. Просто скинула мантию, бросила на стол свою сумку и принялась в ней рыться в поисках заживляющего бальзама. Найдя маленькую баночку, Софи взяла еще пару бинтов и подошла к МакКартни. Нажав ему на плечи обеими руками, и оставив кровавые следы на свитере, она принялась мазать ему раны. Закончив, она перебинтовала ему руки, губкой вытерла кровь... Так. Теперь она сама. Отойдя от Фреда она принялась повторять ту же самую процедуру со своими руками. Честно говоря, не очень было удобно, да и больно, но помощи просить она не хотела.

Почувствовав твердую почву под ногами, к Фреду пришло желание молчать и ничего не говорить. Софье нужно остынуть, смириться и успокоиться. Пока девушка сосредотачивалась на патронусе, МакКартни присел на тумбочку, внимательно рассматривая порезы. Парень не поднимая головы, почувствовал, что она подошла к нему. Всё так же молчаливо и механически обработала его раны. Устало вздохнув, Фред поднялся, подходя к Софи и забирая у неё баночку с мазью из рук.
- Давай я лучше.
Аккуратно обработал каждый порез и перебинтовал руки. Фред посмотрел на девушку. По её глазам читалась усталость, беспокойство, которое её мучило даже сейчас. Фред поднес её перебинтованные руки к губам и поцеловал, затем просто крепко обнял её. Пусть она знает, что он рядом, чтобы не случилось. И пусть она злится, ей станет легче. Тихо прошептал.
- Я люблю тебя…

Как были ненавистны эти минуты слабости... Вот и сейчас, как только Фред подошёл к ней, как только обнял, у неё в горле образовался дурацкий ком, грозящий прорваться слезами. Она уткнулась ему в плечо, обняла за шею. Какое-то время они просто так вот стояли в обнимку. В комнате ужасно громко тикали часы, снизу доносились голоса постояльцев и официантов. Странно, вроде бы они недалеко от Хогвартса, а кажется, что в другом мире. Фред её любит... Вот уж не удивил. Да и она его любит. Только вряд ли что-то из этого получится. И самое время ему это объяснить...

- Так любишь, что будешь каждый раз тайком следить за мной? И будешь подвергать свою и мою жизнь опасности? Так любишь, что у тебя перестают работать мозги? - главное не слишком заводиться, а то Фреду от неё достанется больше чем от Долохова!
- Ты понимаешь, что могло сегодня произойти?! Ты понимаешь, что я могла потерять тебя? - Софья посмотрела в глаза этому сумасшедшему ребенку и не удержалась от того, чтобы не поцеловать его в губы. Такие знакомые и любимые, сейчас сухие от мороза губы.
- Мне хотелось самой тебя убить... Обещай мне так больше никогда не делать?

В такие минуты понимаешь цену спокойствию. Фред закрыл глаза, зарываясь лицом в волосы Софи. Она оказалась неожиданно ниже, похоже, давно не обнимались. Замедляя своё дыхание, Фред пытался услышать биение её сердца, и усмехнулся своим мыслям. Но вот одна мысль не давала покоя, но её приходилось гнать тапками и еще чем-то тяжелым, что было под рукой. Почему-то казалось невозможностью счастье в будущем, чуть дальше. Сегодняшний вечер показывает, какой опасности он подвергает Софи, повторяя такие встречи. Единственная слабость сильного человека лишь его родные и просто дорогие люди. Он не хотел думать о том, что она в один день скажет: больше этого не будет. А такой день случится, не сегодня, так завтра. И осознавая это, хотелось сполна забрать оставшееся время, что они вместе. Хотя кто знает, как всё сложится? А может, стоит сказать самому это Софи? Скорее всего, она об этом думала тоже и не раз, постоянно откладывая момент. Так зачем лишний раз мучить и её и себя? И в очередной раз Фред понимал, что не сможет. Не сможет оставить эту чудесную девушку, которая повстречалась на его жизненном пути и оказала существенное влияние.
Бурю ждать долго не пришлось, она ворвалась в его спокойствие ураганом, несмотря на то, что сдерживала свои эмоции максимально. Фред слушал её и улыбался. Не потому что не понимает серьезности сказанного, а потому что она такая невероятно милая стоит сейчас перед ним.
- Мои мозги вообще атрофируются скоро. Не злись, просто. Ну, попробуй представить себе обратную ситуацию. Как бы ты поступила? Мне кажется, не отпустила бы. Вот и я… не смог.
Лучший способ остановить порыв своих эмоций, это направить их в более приятное русло. Воистину гениально! Фред еле оторвался от её губ, чтобы досказать.
- Не думай, что не понимаю. Я боялся, что в этот вечер может произойти нечто непоправимое. В конце концов, а если бы я потерял тебя? И боюсь, мне сложно это пообещать.

Мысли хотелось прихлопнуть тапочком, чтобы они не слишком-то там расходились в голове. Рано или поздно, но они приведут Софии к тому решению, от которого она так старается убежать. Разве в её это характере, жаться к чьему-то плечу и бояться потерять это самое плечо? Вовсе нет. Она всегда сильная и независимая. И даже Фреду с его чудесным, добрым и доверчивым взглядом не изменить этого факта. Она ведь пробовала играть честно? Кажется, да… Она правда когда-то старалась построить семью… потом ещё одну… Потом хотя бы просто создать и сохранить отношения. Ничего, увы, не вышло. Большинству авроров светят только случайные связи перед тем, как их убьют в каком-нибудь переулке вроде Лютного. Главное, не утянуть с собой близкого человека. А сегодня с Фредом они были на волоске от этого. И если бы она вытащила его оттуда израненного или мертвого, то её дальнейшее самочувствие было бы не таким спокойным как сейчас…

Как странна, волшебна и опасна та власть, которой обладают над нами любимые. Сейчас, обнимаясь с МакКартни, Софья испытывала только одно желание – закрыть глаза и не думать о том, что придется его оставить… А разум настойчиво говорил и убеждал, приводя шикарные доводы, что да, правда, оставить придётся. И даже как можно быстрее. Долохов не простит им их шалости, так что, ей придется подготовиться.

- Я всё понимаю, Фред. Надо только, чтобы и ты меня понял. Но мы поговорим об этом попозже… Сейчас закажем ужин и чего-нибудь горячего. Ты хочешь остаться со мной на ночь? – вопрос был совершенно безобидным, вроде бы. Но щёки у неё всё же порозовели. Эх, Софи, Софи, а ведь такая взрослая и храбрая. Не бойся ребенка, он сам гораздо беспомощнее перед тобой и одновременно сильнее.

Спокойно... Стоять в объятьях любимого человека, чувствовать теплое дыхание где-то около шеи, прислушиваться к биению сердца. Хочется касаться вновь и вновь, убеждаясь, что это не плод твоего воображения. Почему же хорошее не может быть реальным? Не думая о последствиях, почему бы просто не радоваться каждой минуте. Какая разница, что будет завтра, на следующей неделе, а может и через год… Просто ловить и чувствовать эти моменты, когда ты по-настоящему счастлив. Да к черту этот мир, когда рядом родные зеленые глаза, там много говорящие сейчас.
Фред поймал рыжую прядку, которая магнитилась к его щеке, улыбаясь, принялся плести что-то максимально похоже на косичку. Иногда касаясь её лица, он чувствовал щелчки тока, приятно. Вот так молча любоваться друг другом…
- Я не против, да. Тем более уже поздно и.. ну я буду рад побыть с тобой.
Запинаясь, выговорил МакКартни, чувствуя, как горят щеки, не заметил, что вместо косички получился дред и стены почему-то стали сужаться. Хотя, что собственно такого она сказала? Парень заставил себя собраться и не переходить в состояние «восторженной амебы».
- А можно мне попробовать заплести целую косичку? Не только на прядке, мне нравятся твои волосы.
Не зная, зачем вообще сказал, Фред смущенно присел на прикроватную тумбочку. Интересное свойство нести еще большую чушь, особенно со странными мыслями в голове.

- Ты можешь делать с моими волосами всё, что тебе захочется. Только не стричь, идёт? Ты подожди минутку, я сущусь вниз, мне кое-что нужно уладить с хозяйкой. А ты пока раздевайся и настраивайся на теплый и приятный вечер. Должен же быть у нас какой-то отдых и первая ночь, - Софья подмигнула ему и вышла из комнаты. Прядку расплетать она не стала.

Спустившись вниз, она заказала еды в номер и присела у стойки бара, чтобы выпить бокал крепкого огневиски. Ей это было необходимо, потому что своё прощание с МаКартни д’Этамп собиралась сделать незабываемым. Официантка поставила перед ней стакан, полный на две четверти и успокаивающе улыбнулась. Неужели было видно, как она психует?

Обжигающая жидкость соприкоснулась с горлом и мир стал сразу спокойнее. Помнится, раньше, она частенько заходила в бар с друзьями аврорами, чтобы расслабиться после долгих и утомительных дежурств, чтобы поболтать и посмеяться. Сейчас на такие мелочи банально не хватает времени. Хогвартс и Аврорат, Аврорат и Хогвартс – в её жизни так мало остается, помимо работы. Есть отдушина – вот тот парень, что ждет её на верху, но и с этим придется покончить, из-за простой осторожности.

- Спасибо, - Софья улыбнулась официантке, которая уже поставила перед ней поднос с едой и четырьмя бутылочками сливочного пива. Расплатившись, аврор ещё немного посидела за стойкой, а потом, словно решившись на что-то, отправилась наверх, осторожно левитируя поднос с едой перед собой.

- Встречай еду! – странно, но Фред из номера никуда не исчез, - пока я буд умываться, на твоей совести нормально накрытый стол. Не знаю, что они нам тут наложили, я просто сказала, что мы очень голодные, - поднос был поставлен на стол, а сама Софья быстро прошла в маленькую ванную комнату, примыкавшую к спальне.
- Я скоро.

Когда Софи вышла из номера, Фред закрыл лицо руками, чувствуя, как горят щеки. Но что более странное ему нравилось такое стечение обстоятельств. Вполне нормально переживать из-за того, что у тебя впервые. Ночевки в доме на дереве с Мариссой не в счет. Он бросил взгляд на свою куртку и шарф оставленные где-то в коридоре и с обреченным вздохом пошел все нормально раскладывать. По пути заглядывая в ванну, чтобы умыться холодной водой. Как то легче стало, Фред посмотрел на своё отражение. Всё вроде бы как обычно, только немного вымотанным кажется, но ужасно счастливым. Он растрепал без того торчащие волосы и вышел в комнату, стаскивая свитер, что-то жарко больно и со смехом отметил, что футболка самая что ни на есть феличита «No Money – No Honey». Когда Софья пришла, Фред уже полностью собрал свои мысли и ощущения в кучку и был вполне сосредоточен.
С улыбкой принял поднос, провожая девушку взглядом, и только потом вспомнил о порученном ему задании. Фред принялся разгребать подносы, расставляя бокалы и тарелки, так что они уместились на столе, а ведь он не особо большой. Отломив чернушку от горбушки, засунул её в рот, медленно и довольно пережевывая, пытался даже напеть какую-нибудь песенку. Когда всё было готово, МакКартни понял что чего-то не хватает. Разумеется Софьи. Подошёл к двери в ванну.
- Софь, всё в порядке? А я это…выполнил поручение.
Фред прислонился спиной к двери, удерживая себя от порыва открыть её.

В ванной, пока Фред наводил порядок на столе, Софья, опираясь руками на раковину, пристально смотрела на себя в зеркало. Она не улыбалась себе, не искала что-то новое в своём лице, просто смотрела на себя, думая о том, что собиралась сделать. Приятный опыт, как ни крути. Приятный мальчик, занимающий определенное место в её сердце. А должна ли она была позволять этому случиться? В её жизни всегда были люди, делающие её слабее: Дэн, Сирена, Томас, сёстры… Калвертон. Вечная боль на всю жизнь. Мортимер – лучше не думать об этом.

Ополоснув лицо прохладной водой, София собрала волосы в высокий хвост, так, чтобы они не болтались по шее, скинула свитер, сапоги, штаны… На ней остались только трусы, напоминающие короткие шорты и футболка. Ну и носки на ногах.

- Всё отлично, я выхожу, - она как-то резко открыла дверь на себя, и Фред чуть было не свалился на неё с высоты своего немалого роста.
- Ух, ты! А ведь мог бы и задавить. Ты что подслушивал? – она потрепала парня по волосам и спокойно прошла к столу. Ей было очень интересно посмотреть, какую реакцию вызывает она у МакКартни в таком виде, но оборачиваться и с любопытством заглядывать ему в глаза было просто непозволительно.
- Давай ужинать. Мне вообще хочется спать… Нальешь мне пива?

Фред начал думать уже о чем-то запредельном, когда дверь ванны открылась и Софь вышла. Вернее даже продефилировала. МакКартни проводил девушку весьма задумчивым взглядом, шепотом выдохнув нечто схожее с «вау». Конечно, он не сомневался в красоте девушки, но когда тут настолько очевидно видно… Не знаешь куда смотреть, хотя глаза определенно не желали переходить чуть выше, к волосам в таком милом хвостике. Фред не нашелся, что сказать и промямлил слегка смущенно.
- классные носки…
Ну не каждый день перед тобой ходят девушки в таком замечательнейшем виде. Чертов дресс-код, произвол и анархию в выборе одежды! Вскинув одну бровь, парень почесал нос, направляясь к столу, чтобы налить пива. Наливая в сливочное пиво, Фред улыбнулся чему-то мысленно.
- Держи, чудо моё…
Но когда девушка коснулась руками бокала, Фред резко притянул Софи к себе, отодвигая напиток в сторону. МакКартни чувствовал её дыхание где-то в районе шеи. Он даже усмехнулся, когда по его коже побежали мурашки. Думал ли он о том, чтобы быть Софи еще ближе? Пожалуй, такие мысли приходили лишь в последние два года. Фред не смог выдержать пристальный взгляд изумрудных глаза, потому что настолько сильного желания поцеловать, еще не было. Осторожно, едва касаясь её губ, просто понял, что человек умеет летать, но сейчас его тянет к земле, туда, где Софи.

Поцелуи, сладкие, невероятные, от которых сохнут губы и перехватывает дыхание, от которых хочется скинуть с себя последнюю одежду и прижаться к нему всем телом, ощутить тепло и нежность его кожи, оставить на нем следы от своих поцелуев, покоряться, властвовать, любить... Ох, уж этот язык тела, заставляющий разум тихо сдавать оборону и отходить в сторонку в качестве зрителя, пока всё это не закончится. Как только Фред обнял её и нашел её губы своими, Софья забыла и про ужин, и про сливочное пиво, в голове осталось всего пару мыслей: чувствует ли он привкус огневиски на её губах и как его раздеть. Очень по взрослому. Угу.

Какое-то время в комнате было слышно только их дыхание, а аврор всё крепче прижималась к Фреду, не стесняясь ни того, что она в одних трусах, и даже начиная стаскивать с Фреда рубашку. Ей хотелось посмотреть на него. Сколько времени она ни с кем не спала? Страшно сказать... Страшно даже подумать. Тот парень в Париже? Нет... ведь потом был Мортимер... Третий муж, так сказать. И вот сейчас Фред... Только бы не причинить ему боли потом. Что угодно, только не страдания МакКартни. Она мучила немало народу в своей жизни, но именно его ей хотелось уберечь от себя самой.

- Выбирай, - на секунду отстраняясь от него, она перевела дух, - Ужин сначала или сначала ты раздеваешься? - и она снова принялась целовать его шею, давая возможность ответить.

Пожалуй, впервые, Фред просто терял голову от её губ. Что-то безумное, приятное и необычное охватило его, когда Софи оказалась так близко, а его теплые ладошки коснулись спины, с которой она пыталась снять футболку. И как ни странно его это не смущало, в конце концов, это естественно и вполне нормально. Во всяком случае, Софи сама дала добро на это. Фред улыбнулся последней фразе девушки, которая определенно противоречила её поцелуям, поэтому Фред отрицательно замотал головой.
- Я тебя потом накормлю, честное рейвовское.
Фред вновь поцеловал Софи на какой-то момент, всего на секунду отстранившись, снял футболку, вновь возвращаясь к девушке. Раздеваться полностью пока не входило в его планы, зачем торопиться? У них целая ночь впереди. МакКартни вздрогнул, когда вновь оказался так близко к ней. По спине побежали мурашки. Но все, же не смог перебороть смущение, уткнувшись, лицом в её плечо.
- Софь? Ты чудо.
Фред тихо рассмеялся, целуя то самое плечо. Эта девушка имела над ним просто невероятную власть, которая лишь делала его счастливым. Он прекрасно понимал, что она всё это и без него знает. Но хотелось ей повторять снова и снова. Чудесатость не каждому дана.

Без футболки его кожа казалась такой мягкой, чистой, такой нежной, что Софья, невольно, отстранилась на секнду, чтобы окинуть всё это богатство взглядом, а потом снова прижаться к Фреду. Вот за что она его так любит. За эту беззащитность перед ней, за честность, за то, что он не скрывает то, как рад и счастлив быть рядом, за улыбку, что она у него вызывает. Пожалуй, никто из её прежних мужчин не был настолько искреннен с ней как этот юноша. Что толку в вечно убегавшем Эльфи? В таком же Калвертоне? Ассанте? Даже Мортимер поступил также как они... Призраки прошлых лет...

- Подожди секундочку, - попросила она и отодвинулась на пару шагов, - Мне кажется, что счёт мы должны вести ровно, - и Софи сняла майку. Взгляду МакКартни был открыт бюстгальтер белого цвета и тёплая плоть. Потом девушка снова крепко обхватила Фреда обеими руками, прижимаясь к нему голым телом, чувствуя, как от соприкосновения с кожей мужчины у неё начинают дрожать колени, а всё тело охватывает приятная истома.

- Поцелуй меня, - вполне нормальное требование в данной ситуации, - Поцелуй, как тебе хочется меня целовать. А потом я хочу, чтобы ты разделся. Это нечестно. Ведь я мёрзну в одних трусах, - под конец фразы смешок всё же прорвался наружу, сделав обстановку в комнате чуть светлее. Всё, что происходит сейчас, должно нравиться им обоим. Иначе, какой в этом смысл?

Очевидно с количеством одежды, вернее, его малым количеством, многие чувства обостряются. Чувствуя Софь настолько близко… А еще и её грудь, которая в лифчике была куда лучше, чем в футболке, вообще заставляла забывать обо всём. Кто говорил, что женщины заставляют сходить с ума мужеский пол? Почему не сказали, чем именно. Хотя может и есть что-то другое, просто Фред вообще впервые был с девушкой, да еще и полуголой. Парень засмеялся в ответ. Он не разделял замерзшего состояния Софи, наоборот, ему казалось, что температуру в воздухе повысили на градусов двадцать точно.
Крепко обнимая девушку, осторожно провёл ладонью по её спине вниз, притягивая уже куда, казалось бы, ближе, но всё же. Хотелось вложить в поцелуй всё, что сейчас он ощущал. А ощущал многое. Этот поцелуй был таким же нежным, но его отличала большая порывистость, а может даже и серьезность намерений. Вполне осознанный, взрослый… поцелуй.
- Значит раздеваться? Между прочим, тебя носки еще греют.
Фред засмеялся, разглядывая голубые носочки Софь, зачем в такой момент думать о носках?! Но порой мы делаем что-то еще более странное, особенно на влюбленную голову. И еще умудряемся запинаться, правда, тут особо ума не надо. Запнувшись о собственную кеду, Фред полетел вместе с Софьей на кровать. Вроде как падение даже и помогло. Когда бы он сам осмелился так сделать?

- Однозначно раздевайся, - с трудом сохраняя мало-мальски серьёзный тон, подтвердила София, устраивая свои руки на его поясе, и пальцами гладя поясницу Фреду. И хотя они стояли совсем рядом, стояли, прижимаясь, друг к другу, ей всё хотелось быть ещё ближе. Хотелось раствориться в нём, чтобы он только не отпускал и крепче обнимал её. Пусть даже сделает ей больно, только не отпускает. Его замечание про её носочки заставило Софью тихо рассмеяться куда-то ему в ухо, она прижималась губами к его шее, вдыхая уже ставший знакомым запах его тела.

Она с радостью упала с ним на кровать. Так получилось, что Фред оказался сверху, и София притянула его к себе, всматриваясь в тёмные глаза. Они молчали, только целовались и гладили друг друга, привыкая к чужому телу, теперь такому близкому и доступному. Д’Этамп понимала, что Фред прежде вряд ли видел голых женщин. И вряд ли занимался тем… чем она хочет с ним заняться сегодня. Её щёки начали краснеть, когда она потянулась руками к застёжке его джинс.

- Я хочу, чтобы ты разделся, - у неё внезапно сел голос, и получилось, что сказала она это хрипло, невнятно, но он услышал. Как же хорошо чувствовать на себе тяжесть мужского тела, ласковые губы, поцелуи. Фред целовал её и целовал, заставляя дыхание учащаться, заставляя её желать большего. А чувствовал ли он тоже самое? Не страшно ли ему? Кто знает, как на это реагируют в первый раз мужчины?

- Фред, - позвала она, чтобы он оторвался от неё и посмотрел ей в лицо, - Ты знаешь, я люблю тебя, - и это было правдой. Это необходимо было сказать ему сегодня вечером, повторять ему это много-много раз сегодняшней ночью, потому что то, что она собиралась сделать потом, уже маячило перед ней чёрным лицом и сулило причинение боли им обоим.
- Люблю.

Интересно так у всех бывало в первый раз? Какая-то непонятность. Мозг постепенно затухает и тобой говорит тело, сердце, в конце концов. Где-то внутри отголосок панического: «Я так всё делаю?». Желание продолжения, более детального, но при этом некоторая неловкость. Вообще Фред был на той стадии, когда ты уже физически чувствуешь, что готов, но мозг, еще пытается сохранить свою функцию, как органа сознательного, вопит: «А как познаются джентльмены?».
Но Софья не против. Что, в общем-то, и стало отправной точкой для МакКартни. Было приятно ощущать тело любимой, так близко. Чувствовать её поцелуи. С удовольствием целовать в ответ. Эта девушка всегда заставляла его краснеть по поводу и без. А сейчас повод был веский, особенно, когда она потянулась к застежке джинс, чудо синего цвета.
Фред поцеловал мочку её уха, засмеявшись, и перекатился на спину, стаскивая джинсы. Кажется, они полетели к футболке, кроссовкам..и прочей одежде, в данной момент абсолютно ненужной.
Парень ощущал нечто новое, странное и приятное, глядя в белый потолок и собираясь с мыслями. Хотя кому они сейчас нужны? Румянец на щеках Софи, её смущенный хриплый голос, - это так умилило Фреда, что он, повернувшись на бок и глядя прямо в эти чудесные изумрудные глаза, прошептал.

- Ты невероятная. Ты заставляешь сердце биться так часто, что порой думаешь о покупке сачка. Для ловли его, если выпрыгнет.

Фред засмеялся, это были странные речи в такой момент. Конечно, она его любит. Он это чувствовал при каждой встрече. А как он её любит? Это кажется странным, ведь возраст не такой уж и серьезный. Но любит… Это нежное чувство, которое он при любых обстоятельствах сохранит. Ни что его так не греет как оно. Но в этот момент он вновь вспомнил, что они собираются делать и снова жутко краснея, поцеловал Софь.
- Хм, ты же скажешь, если я что-то не так сделаю?
МакКартни закатил глаза к потолку, размышляя, в какой момент он стал настолько нерешительным.

У Фреда были силы говорить? Невероятный, её совершенно невероятный и любимый мальчик. Сквозь страсть и желание мельком опять пролетело сожаление о том, что придётся всё это прекратить потом. Но к чему эти мысли сейчас, когда они так близки, как никогда раньше... И стоит ли скрывать, что Софья надеятся, что ему больше никто не будет так близок как она. Пусть это жестоко по отношению к Фреду, но ей невыносима мысль, что потом он будет также смеяться в постели с другой и целовать её в мочку ушка, и также ласково скользить пальцами по чужой коже... От этих мыслей у неё перехватывает горло, и она крепче обнимает МакКартни, пряча от него лицо. Он раздевается без тени смущения, а может, умело прячет его? Но в нём нет ни капли фальши, это чувствуется, редко Софье встречались такие люди. Ведь Фред уже не ребенок, а сегодня он окончательно перестанет им быть, благодаря ей, лишь бы в нём осталась эта чистота и безыскусность, и доброта... Кажется, к ней за всю её 24-летнюю жизнь так никто не относился кроме брата. Забота вкупе с искренней любовью - страшная вещь. Она делает людей абсолютно беззащитными, слабыми и такими чувствительными... Это смерть для аврора.

- Не хочу, чтобы твоё сердце куда-то упрыгало. Пусть будет у тебя, - проводя пальцами по груди юноши, сказала Софья, - Ты всё делаешь так. Мне очень хорошо рядом с тобой. Не думай о том, что ты должен что-то сделать для меня, ладно? - попросила она, прикрывая глаза. Пусть он тоже закроет глаза, пусть останутся только голые чувства. Такие же голые как они сейчас в этой постели. И пусть не будет никакого стыда, никакой скованности между ними, потому что они такие теплые, такие живые и нежные...

- Поцелуй... - подставляя губам Фреда шею, попросила Софи. Она потянулась за подушкой и одним ударом сшибла подсвечник с горящими свечами. Комната погрузилась в темноту, только из окна тянулся какой-то сероватый свет, позволяя различать очертания предметов и тела друг друга.

- Поцелуй, - опять прошептала она, притягивая его голову к обнаженной груди и чувствуя, что вот сейчас пропадут остатки самоконтроля. Его губы, касающиеся кожи словно оставляли на ней горящие следы...
- Фред! - этот полувскрик, полушепот последнее, что сказала Софи, в здравом рассудке. Потом она перестала думать, перестала анализировать и только жила, получая радость и удовольствие от любви с дорогим человеком. Куда-то исчезло с них последнее бельё и можно было ощущать всё... без утайки. Больше никаких тайн, никаких неизведанных областей. Кровать превратилась в остров для двоих, плывущий по морю, Фред потерялся где-то в волосах Софьи, окутывавших их словно теплым плащём. Это ромашковое море заволновалось, зашептало и потеряло покой.

Фреду снилось что-то невероятно приятное и красивое. Ему снилась Софи, даже во сне, даже рядом с ней он всегда скучал. Скучал по ней, её улыбке, её невероятным зеленым глазам. Она одним лишь присутствием могла захватить все мысли МакКартни. Никогда у него не было такой зависимости от человека. Во сне всё повторялось. Казалось, что они и не засыпали. Но вот сон постепенно становится тусклым, а в глаза что-то назойливо светит, это чувствуется, несмотря на то, что они вообще закрыты. Промычав что-то неразборчивое, Фред открыл глаза, тут же обнаружив в нескольких миллиметрах от своего лица умиротворенное личико девушки. Софья так мила и беззащитна в такие моменты. И так красива, что Мерлин не может представить. Лучик солнца играли в её волосах, но на лицо не попадал, не хотел будить это чудо, а вот Фред как всегда крайний.
Он осторожно протянул руку до тумбочки, где были оставлены часы. Оказывается еще только девять утра, да еще и выходной. Что может быть прекрасней!
МакКартни осторожно поцеловал девушку в нос и выполз из кровати, с озадаченным лицом принялся за поиски одежды. Всё нашлось достаточно быстро, кроме второго носка. Но они никогда не находятся вместе. Скорее апокалипсис наступит. Парень еще раз посмотрел на девушку. Она словно кошечка свернулась калачиком под одеялом и чуть ли не мурлыкая спит. С нежностью глядя на нее, Фред обдумывал план действий утренних приятностей. Для начала привёл себя в порядок, затем сложил вещи Софь на тумбочку, не забыл те, что были в ванной. И убедившись в полном порядке вещей в комнате, Фред написал на кусочке пергамента, который у него был в портфеле несколько строк, оставив на той же тумбочке.
«Доброе утро, радость. Я надеюсь, ты не проснешься, пока меня нет. Но если проснешься - не переживай, максимум минут через десять буду. Люблю тебя».
Фред, умудряясь тихо ступать, вышел из комнаты, запирая её и на ходу застегивая куртку.
Надеюсь, я успею до того как она проснется.

Она проснулась задолго до Фреда. Хорошо, что её лицо было скрыто в тени, хорошо, что он не видит и не заметит глубокой морщинки между бровей, говорящей о том, что за высоким лбом Софьи прячется что-то хмурое, что-то омрачающее это чудесное утро, которое было таким ясным и счастливым для Фреда. Всё то время, что парень почти бесшумно передвигался по комнате, девушка лежала совершенно неподвижно, её дыхание было ровным и глубоким, так что МакКартни ничего и не заподозрил.

Как только дверь за ним захлопнулась, Софья села на кровати. Выражение лица у неё было очень собранным и в тоже время расстроенным. Она прочитала записку Фреда, положила её перед собой и какое-то время смотрела на неё, поглаживая пальцами кусочек бумаги. Потом резко вскочила и начала одеваться, разворошив аккуратно разложенные заботливой рукой вещи. Нет, она почти не спала в эту ночь, слушая, как дышит рядом Фред, прижимаясь к ней, обхватывая руками и так и норовя положить голову ей на сердце. О чём она думала? Этой ночью она позволила себе помечтать… Она представляла себе, что Фред закончил школу и поступил на учёбу и на работу, что он переехал к ней домой и встречает её каждый вечер в гостиной, или у дома, чтобы прогуляться вдвоём в парке. Она нарисовала себе свою спальню, которую делит с кем-то ещё. И эта картина была так приятна, что Софья то и дело улыбалась и старалась не заплакать. Ведь кроме Томаса Эльфи она не жила больше ни с кем. Печальный первый опыт совместной жизни… И потом н и ч е г о. Она так долго одна, что уже и не знает, а сможет ли она опять поделиться собой и своей жизнью с кем-то.

София стояла одетая посреди комнаты и смотрела на смятую постель. Она себя чувствовала так, будто эта ночь оставила у неё синяки на душе. Да, с ними можно жить, но если нажимать на них, то боль становится просто невыносимой. Фред был счастлив. Его первый опыт, первая ночь с женщиной прошли как нельзя лучше. Именно такую задачу и ставила перед собой д’Этамп. Разве это не значит, что это дело можно считать законченным, и что она может уйти? Она настроила себя на это, она готовилась к тому, что оставит Фреда после этой ночи и что больше никогда… Какое же это страшное и беспомощное слово «никогда». Никогда не увижу, никогда не прощу, никогда не буду с тобой…
Где-то внизу хлопнула дверь.

Софье стало тошно от самой себя. Как она может так поступать? Этот юноша не сделал ей ничего плохого, он берёг её, любил и дарил только радость за всё долгое время их общения. И вот так сбежать? На лестнице послышались шаги, заставив Софью быстро стащить с себя всю одежду, кроме белья и рубашки и снова запрыгнуть в постель. Правда, вещи опять оказались на полу. Ах, да какая разница! И когда Фред открыл дверь, он увидел, что Софья с улыбкой потягивается в кровати, щурясь от солнца, которое успело-таки до неё добраться.

Выйдя из гостиницы, Фред направился сразу к магазину, который заприметил когда-то давно, кажется, там дедушка покупал цветы бабушке. Фред грустно улыбнулся, вспоминая, и поднял глаза к небу. Солнышко уже светило, вообще-то на улице был по погоде - май. Апрель, всего лишь формальность похоже. Это утро было прекрасным. Но что-то все, же заставляло парня вздохнуть, задумчиво глядя вдаль.

В магазине вкусно пахло. В цветочных магазинах всегда так чудесно пахнет. Девушка маггла тут же подбежала к первому покупателю, но Фред лишь с улыбкой покачал головой. Ему хотелось подарить что-то красивое, но простое. И в тоже время многозначительное. Выбор остановился на ромашках. Эти ромашки были выращены специально. Их лепестки были ровные и слегка удлиненные. Они не похожи на ромашки, растущие на лугах и парках.
Белые цветы. Помнится Софь любит белые, но правда тюльпаны.
- Будьте добры, вот тот замечательный букет ромашек.

Бывают люди, которые умело скрывают свои чувства. Но с определенным человеком этот трюк не проходит. Фред не знал, поняла ли Софи о том, что он знает о скором конце всего подобного жанра. Да ему и самому не было ясно, о чем думает девушка. Его это порой заставляло морщиться как от зубной боли, но собравшись, Фред зашел в гостиную, вновь улыбаясь и лучась от счастья. Нет, ему действительно было хорошо. Но что-то внутри так грызло, и просто не хотелось портить всю радостность момента.

Она уже проснулась, сонная потягивалась в кровати. Странностью было лишь то, что вещи разбросаны вновь, будто их и не убирали. Хотя Фред готов был клясться Мерлину, что всё аккуратно лежало. МакКартни улыбнулся, с такой нежностью глядя на это милое существо.
- Доброе утро Софья. Я подумал, тебе было бы приятно…
Фред смущенно протянул букет.
- Я люблю ромашки, это мои самые любимые цветы. И, надеюсь, ты понимаешь, почему я тебе их подарил. Чудесная…

Она спрятала лицо в этих ромашках. Влажные лепестки приятно холодили кожу и давали прекрасную возможность не встречаться взглядом с Фредом, который как всегда смотрел любяще и немного грустно. Откуда эта грусть в нём? Может быть, он тоже чувствует, что пора завершать эту историю? Или же ему больше не хочется видеться с Софи? Благодарно улыбнувшись, девушка положила цветы на тумбочку у изголовья и взяла МакКартни за руку. Молча притянула его к себе, заставила опять лечь рядом и обняла обеими руками.

- Давай полежим ещё немного вместе. Я раскидала вещи, пока искала своё бельё. Извини, я видела, что ты прибрался, - от Фреда пахло домашним теплом и уютом, конфетами, лимонными дольками и сегодня закончившимся детством. Глупо было спрашивать об этом, но д'Этамп не удержалась и, приподняв голову от подушки, чтобы удобнее было видеть его лицо, задала мучавший её вопрос:

- Скажи, пожалуйста, тебе... тебе понравилось? Что ты думаешь об этой стороне отношений мужчины и женщины? Не могу удержаться и не спросить, - зачем ей это было нужно? Просто хотелось лишний раз убедиться, что уходя, она не создаст особых драм, не оставит травмированную навсегда психику и не будет чувствовать себя виноватой каждый раз, когда столкнётся с Фредом в школе. Хотя какие глупости... Очень скоро она будет видеть Фреда с кем-нибудь из девчонок. Софья так и представляла себе, как встречает повсюду МакКартни в обнимку с Ламберт или Фарелл, или ещё с кем-нибудь из старшекурсниц. Хуже всего видеть, как губы, которые ты знаешь и любишь целуют другого человека. Но если самим этим губам всё нравится, то к чему волнения?

- Мы с тобой сейчас ещё немного поваляемся, а потом позавтракаем. И нам надо будет поговорить. Ты не мог бы дёрнуть вот за тот шнурок с твоей стороны кровати? Не хочется вылезать из номера и заказывать завтрак внизу. Пусть принесут в номер, - лёжа на боку, девушка положила ногу на бедро Фреда, так что теперь его обнимали и руками и ногами. А будь у Софи хвост - обвила бы ещё и им.

Фред ловил её движения глазами, как она спрятала лицо в цветы, как сложила их на стол. Как она бросила взгляд на стену мимоходом.. Все такие кажется быстрые, мелкие действия, сегодня как-то по особенному заостряли внимание МакКартни. Он с радостью лёг рядом с ней.
Фред даже поперхнулся, услышав вопрос. Хотя вполне логично было бы его задать. Это заставило МакКартни вновь вспомнить прошлую ночь и улыбнуться.
- Вопрос уместен. А вообще, Софь, разве может быть другой ответ, кроме как невероятно? Ты хочешь лишний раз убедиться?

Фред рассмеялся, думая, что иначе быть и не могло.
- Просто, я помню каждое мгновение и одновременно не помню ничего. Всё слилось в такую чудесную картину, от воспоминаний у меня даже мурашки бегут. Я рад, что всё так получилось.

МакКартни последовал совету девушки, дернув за шнурок. Она обнимала его так крепко, казалось, что сейчас она хочет обнять его полностью. Насколько это вообще возможно. Фред поцеловал Софь в макушку, уютно устраиваясь и закрывая глаза. Тихо пробормотал.
- Знаешь, это так чуднО. Я от тебя не отхожу уже ровно два дня. Вчера в школе, потом тут. Так долго я с тобой еще не оставался и я понимаю, что способен вот так вот лежать с тобой вечно. И мне не надоест, наоборот… Может это невозможно? Или я болен? Но каждое мгновение, с тобой заставляя влюбляться еще сильнее.

Фред замолчал, легонько дуя на рыжий локон Софь, который оказался недалеко от лица самого парня. Её волосы так забавно подлетали, что вызывали у него улыбку. Она всегда вызывала у него улыбку.

Это было прекрасно. И одновременно ужасно и жутко. Обнимая его, слушая, что он ей говорит и чувствуя его искренность, Софи понимала, как глубока и темна та пропасть, куда она утащила Фреда. Несмотря на свою жизнерадостность, любовь к жизни и семье, младшая д’Этамп никогда не допускала в свой внутренний мир никого, не желая становиться уязвимой. Она всегда была открытой с любимыми людьми, доброй и понимающей, но предпочитала сохранять здравый рассудок, потому что от этого зависела её жизнь. А Фред вызывал желание делиться с ним всем, чем только можно. С ним хотелось быть такой же искренней как и он, такой же прозрачной и беззаботной. Но что ей делать с душой Фреда? Как сохранить её, как сберечь? София знала только одно – если она останется рядом с Фредом, то будет подвергать его опасности каждый день. Хватило уже и того, что его запомнил Долохов. Нет, она не могла, не имела права быть угрозой пусть мужчине, но совсем ещё юному.

- Ты влюблён. Ты влюблён и этим всё объясняется. Когда я думаю о тебе, мне хочется петь и танцевать. Меня бросает в жар, в озноб, сердце стучит как бешеное… Не иначе, мы оба просто болеем гриппом, - Софья перекатилась на Фреда, положила голову ему на грудь и прикрыла глаза. Как спокойно… Как будто она маленькая и лежит вместе с папой у камина в Шато, а мама с Мелиссой сидят сзади на диване и рисуют. Когда она была счастлива, на ум ей всегда приходили такие вот картинки – образы из детства.

В дверь постучали, и девушка встала с кровати, чтобы открыть прислуге. Домовой эльф принёс им поднос с завтраком и тихо удалился, а аврор поманила Фреда за стол. Они голодны. Да, и разговаривать о серьёзном, сидя друг напротив друга, как-то полегче.
- Давай пить кофе… Ты, наверное, умираешь от голода. Нельзя же насытиться только глядя на меня и улыбаясь? Мммм… Какой запах! – Софи как раз открыла поднос с обжаренной в яйцах и с зеленью ветчиной, - Налетаем?

Какой будет её следующий шаг? Что она скажет? Это невозможно предугадать, как и то, о чем она сейчас думала. Просто находиться рядом с ней, не считая минуты. Зачем? Всё имеет тенденцию заканчиваться. Как бы и не хотелось изменить это.
Софи перекатилась на него, Фред усмехнулся, обнимая её еще крепче. А если вот так вот не отпускать, то и изменить может что выйдет? Что за глупости. Уже несонная, но такая чудесная. При любом раскладе ему будет плохо, но сейчас он всё равно улыбался. Не думай о секундах свысока, наступит время, сам поймешь, наверное. Свистят они как пули у виска. Мгновения, мгновения, мгновения... мгновения…

- Наш грипп, особого вида. Ему правда нет лечения, он, знаешь ли, имеет тенденцию переходить в очень запущенную стадию. Хроническим ознаменуют.
МакКартни слышал, как она размеренно дышит, прижавшись к нему, будто это единственный источник спасительного тепла, нужный именно сейчас.
К чему тогда всё прекращать? Есть слово «надо» и прочие негласные истины, вопреки которым нельзя идти, даже испытывая такие чувства. Когда в дверь постучали, Фред успел перехватить Софь, прежде чем она пошла открывать дверь и поцеловал её, на всякий случай. Вдруг злой бабайка за дверью украдёт.
Но вот поднос с едой на столе, пора уже покушать. На совести же Фреда Софь осталась голодной.

- Кофе, чай..да что угодно. Но покушать действительно не мешало бы.
Фред приземлился напротив за стол, довольно вдыхая запах, только что приготовленной ветчины, и желудок радостно заурчал.
- Приятного аппетита, Софь…
Фред улыбнулся, принимаясь за завтрак.

Аппетита как раз и не было. Но для Фреда, Софи съела кусок ветчины, радостно при этом улыбаясь. На душе продолжали гадить кошки. При чём весьма так интенсивно. Парень уже допивал свой чай. Скоро еда закончится, и им надо будет поговорить. Д’Этамп всё надеялась, что время будет идти не так быстро, но вот МакКартни уже отодвинул от себя тарелку, довольно улыбаясь. Момент Х настал. Как бы начать этот разговор? Как бы мягко, обходя все подводные камни, объяснить Фреду, что на этом всё? Софи чувствовала, что если сейчас заговорит, то у неё сорвётся голос. Она встала и подошла к юноше, провела рукой по его волосам, погладила кончик носа и обняла за шею, снова и снова вдыхая любимый запах, потом поцеловала в уголок губ.

- Нам надо поговорить, мой хороший. И поговорить очень серьёзно, - девушка заглянула Фреду в глаза, давая понять, что ни о каких шутках сейчас не может быть и речи, - Пойдём, сядем на кровать…
Они оба уселись друг на против друга. Глаза Фреда казались какими – то постаревшими. Софья поёжилась при мысли, что он, может быть, давно знает или догадывается, что их отношения закончатся весьма плачевно.

- Фред. Прежде всего, ты должен знать, что я люблю тебя. Это большое признание для меня, хотя бы потому, что я предпочитаю не любить никого в силу своей профессии. Это первое. Второе – я старше тебя и у нас сейчас совершенно разное положение в магическом сообществе, которое делает невозможным наше дальнейшее общение. Мне очень жаль, что приходится вот так вот всё это обрывать, но вчерашняя ситуация с Антонином меня окончательно убедила в том, что для твоего же блага нам не следует быть больше в близких отношениях, - ей самой было больно от всего, что она сейчас говорила прямо в лицо Фреду. Как же больно делать больно.

- Я прошу тебя понять меня. Ты ещё студент, я взрослая женщина. Мы не сможем ни показываться вместе на людях, ни жить вместе… Ничего. По крайне мере до тех пор, пока не сравняемся в статусе, - Фред слушал внимательно и молчал. Переживает? Будет переживать потом? Лучше всего ему найти девушку в Хогвартсе, со своего факультета или с соседнего… Без разницы. Всё равно, он уже, вот только что, стал не её.
- Ты меня понимаешь?